[purple spectra]

Bleach ♣21

Enjoy~

@темы: аватары

---

Фанфик^^

[51-75]

Название: Лисья жертва
Автор:  Damonistic
Жанр: ангст, дарк, десфик, романс, укур.
Пейринг: Ичимару х Кира
Рейтинг: R
Дисклаймер: Т__Т
Предупреждение: яой, возможный ООС

Когда-то Кира был прекрасным лейтенантом, с улыбкой думал Ичимару Гин. Улыбка на его лице неудивительна, однако сейчас она была по-настоящему довольной.
Тонкие пальцы с какой-то изощренной нежностью гладили макушку Киры. Перебирающими движениями спускались на лобную кость; царапали глазницы, притворно изумляясь неприятному звуку; поглаживали позвонки, словно вытачивая их контур; любовно проводили по ребрам.
Когда-то Кира был прекрасным лейтенантом. Он был подобран идеально, специально для того, чтобы забавлять Ичимару-тайчо. И тайчо был доволен своим выбором. Глаза хищно блестели, чуть приоткрываясь, а губы растягивались в довольной улыбке.
Младшие офицеры не раз шептались между собой – тихо-тихо, то и дело оглядываясь в сторону закрытых вроде фусума, - что при виде лейтенанта Ичимару становился похож на довольного стервятника, поймавшего добычу и несущего ее в когтистых лапах.
Или же на лиса? Лисы ведь тоже хищники. Невинная вроде кицунэ-сан, ударом лапы вспоровшая брюхо полевке и теперь несущая ее в зубах, еле сдерживаясь, чтобы не порвать ими нежное тельце.
А полевка даже не пыталась сопротивляться. Она привыкла жить с лисой совсем рядом. Она знала про лисьи клыки, но слишком привыкла, что они всегда ее минуют. А когда лиса удалилась из своей норы – уж тем более.
Глупая.
Гин очертил на черепе Киры линию челюсти, и приоткрыл глаза.

***

Кира Изуру всегда был предан своему капитану. Пусть даже капитан нередко отлынивал от своей работы – Кира без какого-либо неудовольствия выполнял и ее. Он везде успевал, а значит, что успеет и это.
Кроме своей работы Кира почти всегда присутствовал на дружеских пьянках, устраиваемых друзьями по академии. Он улыбался и смеялся вместе со всеми, и после энной пиалы саке дружно храпел вместе с Шухеем. Матсумото всегда смеялась на то, что они отключаются почти одновременно.
Хотя бывало и так, что во время веселья мысли Изуру были далеки от друзей. К примеру, в них мог прокручиваться момент, когда Кира отдавал отчеты капитану, а капитан, как всегда улыбаясь, провел кончиками пальцев по его щеке. Или те моменты, когда Ичимару цепко хватал его за кисть, а все те же кончики пальцев невесомо поглаживали ее. Или даже тот, когда Кира поскользнулся, а капитан не дал ему упасть, при этом пристально глядя в глаза (да-да, в тот момент он щурился не так сильно) и улыбаясь как-то…томно, что ли.
Или когда…да впрочем, таким моментов были сотни. А Изуру никак не мог отвлечься от них. Он был не глуп, и прекрасно понимал две вещи – что капитан соблазняет его, и что капитан играет с ним. Не нужно воспринимать это всерьез. Абсолютно не нужно. Необходимо быть серьезнее и больше сосредотачиваться на работе – тогда не станут лезть в голову непрошеные мысли о том, как, скажем, стонал бы Гин под его прикосновениями. Зачем это?
Да и, кстати говоря, Кира не помнил, чтобы его интересовали мужчины. Разве что с точки зрения дружбы, выпивки и работы. Хотя Ичимару-тайчо…он не такой какой-то. Вот правильно офицеры сравнивают – настоящий лис. А к лисам вполне можно испытывать симпатии. Кроме тех моментов, когда хочется ненавязчивым точным движением свернуть им шею.
Но это было вначале. А через некоторое время лейтенант третьего отряда перестал себе место находить – ведь совершил непозволительное же! А как это еще назвать? Поддался на провокацию, повел себя неподобающе уставу. Хоть увольняйся теперь.
Потому что был поцелуй. Гин целовал глубоко и властно, прижимая Киру к себе, длинными пальцами давя на затылок. Да что там поцелуй! Кире даже во сне не представлялось, что прямо там, на капитанском столе можно… вот совсем не представлял. И что будет целовать эту грубоватую, чуть шершавую кожу – тоже не представлял. А вот ниже она становится более нежной. Настолько, что страшно касаться пальцами, только мягкими прикосновениями языка и губ, прислушиваясь к голосу тайчо. К слову, он даже не подумал бы, что лисы умеют мурлыкать. И что мурлыканье срывается в какой-то гортанный звук, а потом перетекает в сладкий стон, когда осторожно, пусть и еле сдерживаясь – он входит. Совсем не предполагал, что эти пальцы будут так царапать его плечи, когда он начнет двигаться внутри, а бедра – так похабно вскидываться навстречу. И даже не мог подумать о том, что будет так сладко потом вытянуться на столь желанном теле, чувствуя, как Гин перебирает его светлые волосы.
Да простит его лейтенантский состав, но с такими воспоминаниями на друзьях сосредоточиться ну никак не получается.

***

Команды к высвобождению занпакто не было. Притянув Изуру близко-близко, Гин вспорол ему грудную клетку. Целуя и облизывая кровь с бледных губ, довел лезвием линию к низу живота. Смотря в широко распахнутые голубые глаза – перерезал горло.
Лис был доволен. Лис сыто облизывался на алые потеки по бледной коже.
Мой дорогой наивный лейтенант не ожидал предательства, думал он.
А когда смирился с ним и был наготове – не ожидал убийства.
Милый глупый лейтенант, твоя наивность навсегда останется со мной. Пусть и не будет этих очаровательных взглядов из-под светлых ресниц.
Пока-пока.

***

- Вижу, тебе приснился хороший сон, Ичимару? – Айзен чуть улыбнулся, глядя на своего бывшего лейтенанта.
- Да-а, - Гин сыто облизнулся. – Вот и подумалось мне, а почему бы нам не наведаться, наконец, к Готею? А то вдруг они по нас соскучились…
- Скоро наведаемся, - властитель Лас Ночес медленно прикрыл глаза, соглашаясь.
Ичимару Гин улыбнулся.

@темы: яой/слэш, фанфикшен

---

Вторая часть

[Imagine Octopus]

Название: If I can forget it, I will be with you (Если я смогу забыть это, я смогу с тобой)
Автор: Saya Otonashi.
Бета: Великий Word и моя подруга (она пожелала остаться неизвестной)
Гамма: Моя подруга (она же)
Дисклеймер: Все принадлежит Кубо-сенсею
Рейтинг: R
Статус: не закончен
Пейринги: Бьякуя/Орихиме, на заднем фоне Ичиго/Рукия.
Персонажи: Орихиме, Мацумото, Рукия, Ичиго, Бьякуя, Ренджи, Ямамото, Укитаке, Шинсуй, Тацке, Урахара, Уруру, Джинта, Тессай.
Жанр: Гет, не-AU, возможно есть ОСС, но я старалась не уходить, ангст.
Саммари: События происходят после победы над Айзеном.
Благодарность: Спасибо огромное подруге, которая помогала мне всеми руками.
От автора: Еще я люблю очень сильно героиню Орихиме и считаю, что ее характер больше всех прописан. А так удачного прочтения!

Прошло несколько месяцев. Орихиме шла. За день слишком много кип бумаг накопилось. Солнце пригревало и дул прохладный ветерок. Такую погоду в Сообществе Душ не часто встретишь. Хотелось все бросить и пойти куда-нибудь. Орихиме, устало выдохнув, свернула налево. Шестой отряд…. Далеко же он от первого.
Девушка легонько открыла дверь и вошла в кабинет. За той кипой, что была у Орихиме, ей не было видно ничего.
-Абараи-кун! Я принесла, как вы и просили!- Иноуэ положила бумагу на стол и огляделась.
Ренджи не было. Зато был капитан шестого отряда. Кучики Бьякуя. Девушка никогда не понимала этого человека, и поэтому, наверное, чуть-чуть побаивалась.
-П…простите,- девушка хотела быстренько уйти.
-Вы это все одна принесли?- голос был железным.
-Да…- ответила Орихиме, стоя в дверном проеме.
-Вы хотите чаю?- в голосе не было интонаций.
Железный.
-Простите?
-Это моя благодарность, не более этого. Я попросил Абараи принести новые бланки.
Иноуэ не долго сомневалась. В конце концов, она слышала, что лучший чай готовит именно Абараи. Девушка села на краешек стула напротив Кучики. Он занимался какими-то бумагами.
Он медленно поднял глаза на девушку. Ему показалось или девушка изменилась с их первой встречи. Бледная кожа, усталые глаза. Но, нет. Она все так же красива. Красива? Стоп! О чем это он думает? Это же еще девушка, к тому же живая…. Нет. Он верен Хисане. И будет все проклято, но он будет верен ей! Он опять начал перебирать свои бумаги.
Девушка посмотрела на него. Он не изменился с их первой встречи. Она слышала, что он сильный капитан.
Внезапно, откуда ни возьмись, появился Абараи. Он в коридоре весело напевал какую-то песенку.
-Наверное, Иноуэ уже принесла бланки,- он сказал это так громко, что, наверное, с кем-то разговаривал.
Как только он вошел у него на лице появился страх. Иноуэ взглянула на капитана, а затем на Абараи. Похоже, Бьякуя был недоволен.
-Абараи, сделай нам две чашки чая,- это был абсолютный приказ.
Абараи, сражу же, умчался. Сзади лейтенанта стоял Юмичика.
-Здравствуйте, Кучики-тайчо!- он поклонился.- О! Иноуэ-сан, привет!
-Привет!- она улыбнулась.
Бьякуя посмотрел опять на Орихиме. Что-то тут не так. Это не та улыбка. Юмичика уже ушел. Абараи пришел. Поставив две чашки на стол, он пулей вылетел из кабинета.
Кучики и Орихиме молчали. Слышно было лишь два ровных дыхания и глотки чая.
-Как Кучики-сан?- спросила Иноуэ, держа в руках чай.
-А вы не знаете?- хоть какой-то интерес.
-Нет. А что такое?
-Она родила два дня назад…
Назад. Назад. Слова прокручивались в ее голове. Сердце заболело. Она думала, что забыла. Глаза, которые наполнялись искрой радости, что была когда-то, стали мгновенно мертвыми. Бесцветными. Чай показался обыкновенной водой с морским песком.
Иноуэ поставила чашку на стол. Встала и поклонилась.
-Спасибо вам за чай! Очень вкусно!
Она хотела выйти, но в дверном проеме ее встретил Ренджи.
-Вкусно…- сказала она ему на ухо.
Снова… снова… снова Мацумото. Почему? Может она чувствует ее?
Да нет…. Просто она понимает ее. Наполовину…. Мужчина всей ее жизни был убит. Убит на глазах. На ее глазах. Его улыбка даже тогда не спадала с лица. А умирая, он смотрел на нее.... Это больно. Но больней это у Орихиме. Ее человек жив…. Жив, но для нее он умер.
Да, Улькиорра был прав. Сердце почти всегда приносит несчастья. Боль. Страдания. Она была такой наивной…. Дуррой.
Орихиме сидела на диване. Почему? Почему она? Почему Кучики-сан? Появилась из ни от куда, так же исчезла в никуда. А она…. Иноуэ любила его. Любила… или это привязанность?
Орихиме уселась по удобней. Привязанность? Может это и вправду не любовь? Может, она, как хищник не любит отдавать свою добычу? Нет! Это во всем виновата Кучики-сан! Она! Иноуэ охватила ярость. Третий за всю свою жизнь. Она взяла со стола, который стоял перед ней, вазу и со всей силой бросила ее в стену. Ярость постепенно угасала.
Мацумото прибежала на шум. Остановившись у двери, она увидела Орихиме, у которой текли слезы, и разбитую вазу.
Снова она не может ничего сделать….
Через день Орихиме успокоилась и начала работать, как и прежде. Опять шестой отряд. Но там, на ее счастье, сидел Ренджи, а не Бьякуя.
Он поднял взгляд на девушку и сразу же отвернулся, показывая, что надулся.
-Абараи-кун,- начала Орихиме, кладя бумаги на стол.- Вот я принесла!
-Спасибо,- буркнул он.
-Абараи-кун, я же извинилась…
Ренджи еще раз посмотрел на нее и растаял.
-Хорошо, прощаю…. Но если бы ты знала, что за выговор мне тут устроили!
-Да ладно вам!- Орихиме отмахнулась рукой.- Я пошла, а то мне надо еще к Сой Фонг- тайчо зайти.
Она хотела развернуться, но внезапно уткнулась кому-то в грудь и упала.
-Абараи,- голос был железным.- Быстро сделай нам чай.
Даже не поднимая головы, Орихиме могла сказать, кто это.
-Хай, тайчо!
Ренджи удалился. Бьякуя протянул руку, что бы помочь встать. Девушка вложила свою руку в сильную, мужскую ладонь. Теплая…. Такой же была когда-то сама Иноуэ. Резким рывком, Бьякуя вывел Орихиме из транса. Она впечаталась опять в его грудь.
Холодная…. Хрупкая…. Скромная…. Маленькая…. Красивая…. Запах ее волос, так сладок…. Стоп! О чем это он думает? Бьякуя, сделав вновь стальное лицо, отодвинулся от Иноуэ.
Девушка начала поспешно извиняться. Но Бьякуя не слышал. Он смотрел на нее, размышляя о чем-то. Да, Хисана была красивой…. Иноуэ тоже. Даже так, она была красивей…. На каплю…. Она улыбалась точь-в-точь, как его жена. Странное сходство. Бьякуя еле-еле заметно усмехнулся.
Она принялась рассказывать ему о чем-то. Он слушал ее, на редкость внимательно. Задавал какие-то вопросы. Странно.
-Вот, Кучики-тайчо!- внезапно появился Ренджи.
Абараи подмигнул Иноуэ и удалился. Орихиме лучезарно улыбалась. Они начали говорить о чем-то. Постепенно пролетело два часа.
-О, Ками-сама!- взвизгнула девушка.- Сой Фонг-тайчо убьет меня!
Орихиме поклонилась, поблагодарила за чай и пулей вылетела из кабинета. Она бежала, что есть сил. На пороге вторых казарм стояла Сой Фонг, нервно постукивая ступней об землю. По ее виду, Орихиме она ждала долго. Иноуэ глубоко вдохнула и вышла из-за поворота.
-Так-с,- Сой Фонг сложила руки на груди.- Оправдание?
-Эммм…- Орихиме глупо улыбнулась и почесала затылок.- Я чай пила…
-Чай она пила!- развела недовольно руками капитан.- Я тут тебя битый час жду! Что ты себе позволяешь?
-Да, я у Кучики-тайчо была….
-Где?- Сой Фонг была нервной.
-У…. Бьякуи Кучики…
-Это имя тебя спасло,- пояснила Сой Фонг и достала черную, зеленую и красные папки.- Тут в каждой папке по сто листов. Ты должна обойти капитанов десятого, одиннадцатого, восьмого и тринадцатого отрядов. Что бы на каждом листке, в каждой папке стояла их печать и подпись! Их, а не лейтенантов! Поняла?!
-Хай!
-Завтра до двенадцати жду!- Сой Фонг скрылась в казармах.
Орихиме тяжело выдохнула. Это было нереально. Во-первых, Киораку Шинсуй за полвека ничего не подпишет. Во-вторых, Укитаке Джоширо болеет. В-третьих, ей страшно идти к одиннадцатому отряду. Орихиме поникла. Ну да ладно. Сначала к Тоширо.
-Я не подпишу, пока не прочитаю!- сказал он и уселся.
Орихиме поняла, что это займет много времени, поэтому села на диван. Странно, а где Мацумото? Наверное, где-нибудь пьет. Конечно же. Цветет сакура, птицы песни поют…. А она сидит в полумраке с капитаном, который собрался читать триста страниц текста.
-Все,- раздалось через десять минут.
-А?- Орихиме сделала недоумевающее лицо.
Девушка встала и подошла к столу.
-Если будешь капитаном столько, сколько же я и у тебя, упаси Ками-сама, будет такой же лейтенант, как у меня…. То триста страниц для тебя будет расплюнуть,- Тоширо довольно встал.
-Ого! Хитсугая-кун, да вы просто молодец!- удивлению девушки не было конца.
-Ну-ну,- отмахнулся парень от похвалы.
-Спасибо большое,- девушка поклонилась и убежала.
Теперь можно зайти к одиннадцатому отряду. О, Ками-сама, почему Сой Фонг сама это не сделает. Орихиме надулась. То же мне, капитанша. Вдали раздавались крики. Одиннадцатый отряд близко.
Орихиме постучала хрупкой ручкой в казармы. Внезапно все замолкли и раздалось:
-Иноуэ-тян!!!
Ячиру выбежала к ней и повисла на плечах.
-Милашка!- кричала она.
Орихиме пришлось обнять ее тоже и взять на руки. Девушка переступила порог казарм. По словам Юмичики, «это была редкость, что такая красавица заглядывала к ним». Иноуэ, уловив на себе довольно таки похотливые взгляды, нервно сглотнула.
Вдали стоял капитан Зараки Кенпачи. Иноуэ не спеша шла к нему.
-Какие люди к нам пришли!- Зараки улыбнулся так, что Иноуэ захотелось умереть.
-Кенпачи-сан, вы не подпишите это?- спросила Иноуэ, еле-еле сдерживая дрожь.
-А что это?- он скривил лицо.
-Ну…. Я не знаю, просто подпишите….
-А ты взамен кое-что сделаешь! Я подпишу это все за одну минуту….
-Что именно?
-Этого рыжеволосого позови. А то он вообще обнаглел! Я не умру, пока не выбью из него всю….
-Но, у них с Кучики-сан ребенок родился недавно…. Им сейчас не до этого,- на удивление Иноуэ, она не переживала и в ее голосе не было грустных ноток.
-А?
-Я говорю, отцом он стал!- громко сказала она.
Нет. Ни грусти, ни печали, нет ничего. Она забыла его?
-Блин…. Ну хорошо, я ему даю фору с месяцем…. Передашь?- он опять усмехнулся.
-Х…хай…- тихо сказала девушка.
Зараки выхватил документы и не глядя подписал. Все. Поставил печати. На всех. Все это ровно за две минуты. Ячиру же, сидя на руках Иноуэ, перебирала ее волосы. С самой первой их встречи они ей нравились.
-Все,- Зараки грубо всунул папки в руки Иноуэ.
Мгновенно Ячиру оказалась на спине Кенпачи.
-Пока, милашка!- она помахала ей рукой.
-Пока, Ячиру!
Девушка выбежала из казарм, захлопнув за собой дверь. Слава всем богам, она сделала это. Из казарм опять начали доноситься крики. Иноуэ выдохнула и пошла к Шинсую. Но сначала нужно зайти домой…. Взять кое-что.
-Оооо,- капитан был пьян.- Иноуэ-тян! Здравствуй, здравствуй! Проходи, красавица! Выпить хочешь?
-Нет,- девушка улыбнулась, а потом, сделав серьезное лицо, добавила.- Я на работе.
-Ой-ой,- покачал головой Шинсуй.- Девушки не должны так усердно работать. Так что же привело тебя сюда, Иноуэ-тян?
-Ну…. Подписать кое-какие бумаги надо….
-Пф, отбрось эти нудные бумажки и выпей со мной!
-Я на работе и я несовершеннолетняя.
-Как жаль,- Шинсуй поник.
-Если вы сейчас подпишите, то я вам дам саке прямо от Мацумото….
-Идет,- быстро согласился Шинсуй.- Что подписывать?
Мацумото славилась тем, что у нее есть великолепное саке. Не часто она доставала его. А тут такая возможность. Целая бутылка. Да еще и от Мацумото! Шинсуй быстренько все подписал, поставил печати и протянул руку для бутылки. Орихиме сложила бумагу и отдала пол-литра саке. Шинсуй уже забыл обо всем и начал пить, а Иноуэ поспешила к Укитаке.
Он опять был на больничном. Орихиме сочувствовала ему. Она собиралась ждать его очень долго, но Укитаке быстро все подписал и вернулся в постель.
Иноуэ шла довольная. А то, кто же кроме нее на такое способен? За два часа обойти четырех капитанов…. Она молодец.
-Сой Фонг-тайчо!- девушка позвала капитана, стоя перед казармами.
Сой Фонг сразу же появилась перед ней.
-Что такое?- спросила она недовольно.
-Тут все подписи,- Иноуэ улыбнулась.
-Что? Все?
Орихиме кивнула головой. Сой Фонг взяла у нее папки и проглядела каждую. Затем недоверчиво посмотрела на девушку.
-Молодец,- сказала она и достала шоколад.- Я слышала, ты любишь….
-Аригато!- Иноуэ выхватила шоколадку, поклонилась и убежала.
Прошла неделя. Ямамото был благодарен Орихиме за то, что она за два часа сделала работу, которую второй отряд делает уже полгода, поэтому дал ей отпуск.
Кабинет шестого отряда. Где же она? Все время приходила, а тут ее уже неделю нет. Странно. Может, заболела? А может, вернулась в Каракуру? Бьякуя сильней сжал кисточку. Почему он о ней думает? Почему она начала его интересовать? С каких это пор? Еще чуть-чуть и кисточка сломается.
Да она красива. Да она мила. Но он видел много девушек, которые были такими же, как она. На одной из них он женился. Но почему? Почему эта рыжеволосая девушка так беспокоит его? Внезапно кисточка сломалась, и это вывело Бьякую из размышлений.
-Тайчо,- начал Ренджи тихо.- С вами все в порядке?
-Да, Абараи,- сделав стальное лицо, ответил Бьякуя.
Можно спросить у Ренджи. Он обязательно, что-то слышал, ведь все время пьет с Мацумото, а Иноуэ живет у нее. Нет. Нельзя. Вдруг что-то другое подумает.
-Странно, что Орихиме к нам не заходит,- внезапно сказал Абараи.- Наверное, что-то случилось…
Все. Он не знает. Явно что-то случилось. Завтра же с утра пойдет к ней.
-Абараи,- голос был железным.- Завтра с утра меня не ждите.
-Понял, тайчо….- удивление было.
Капитан Кучики Бьякуя встал специально рано. Он спешил. Даже одевал хаори на улице. Видимо еще Сейретей не совсем проснулся. На улицах было мало людей, но солнце уже поднялось.
Вот еще один поворот и дом лейтенанта десятого отряда. Бьякуя остановился. Поразмышляв минутку, он настойчиво постучал в дверь.
Послышался женский стон, грохот, жесткие ругательства, топот и крик:
-Кого там еще принесло?!
Мацумото, полуголая, не расчесанная, выпившая вчера ночью довольно-таки много и не выспавшаяся, открыла резким рывком дверь. Сначала она думала, что это ее капитан, но рост не соответствовал. Затем, подняв глаза, Мацумото поняла, что это предпоследний человек, которого она сейчас хочет видеть.
-Кучики…- Мацумото пыталась поставить нормальный голос,- тайчо?
-Мне нужна Орихиме Иноуэ,- голос был железным.

@темы: гет, фанфикшен

---

Первая часть

[Imagine Octopus]

Название: If I can forget it, I will be with you (Если я смогу забыть это, я смогу с тобой)
Автор: Saya Otonashi.
Бета: Великий Word и моя подруга (она пожелала остаться неизвестной)
Гамма: Моя подруга (она же)
Дисклеймер: Все принадлежит Кубо-сенсею
Рейтинг: R
Статус: не закончен
Пейринги: Бьякуя/Орихиме, на заднем фоне Ичиго/Рукия.
Персонажи: Орихиме, Мацумото, Рукия, Ичиго, Бьякуя, Ренджи, Ямамото, Укитаке, Шинсуй, Тацке, Урахара, Уруру, Джинта, Тессай.
Жанр: Гет, не-AU, возможно есть ОСС, но я старалась не уходить, ангст.
Саммари: События происходят после победы над Айзеном.
Благодарность: Спасибо огромное подруге, которая помогала мне всеми руками.
От автора: Еще я люблю очень сильно героиню Орихиме и считаю, что ее характер больше всех прописан. А так удачного прочтения!

Больно. Слишком больно. Нет, это не та боль, что затуманивает разум, и ты истекаешь кровью. Эта боль была глубоко… в сердце. Невидимая, но чересчур сильная.
Сегодня…. Орихиме сидела на качелях. Вроде бы стоит веселиться…. Нет. Слезы сами катятся из глаз, и поэтому девушка иногда вздрагивала. А где Тацке? Наверное, празднует.
Снег пошел…. Орихиме не сдвинулась с места. В глазах, где была только боль и печаль, сейчас ничего не было. Бесцветные глаза, чуть красные от слез, что не переставали литься уже который час. Орихиме качнулась на качелях. Те заскрипели, и девушка резко остановилась. Меньше всего сейчас ей хотелось что-то слышать.
Вдали то угасал, то вновь зажигался фонарный столб…. Снег падал медленно.
Орихиме сидела в тоненьком, нарядном платье и зимней куртке. На ногах были сапоги. Шарф, который был неумело обернут вокруг шеи, скорее служил для украшения, нежели для тепла.
Орихиме устала. Устала верить. Слишком уж все было хорошо. Она верила, что ее спасут. Спасли. Верила, что убьют Айзена. Убили…. Верила, что Куросаки-кун останется с ней…. Верила, когда он поцеловал Кучики-сан. Верила даже тогда, когда Мацумото сказала, что они встречаются. Верила до того момента, когда Куросаки-кун и Кучики-сан заявили ей, ни о чем не подозревая, что решили пожениться. Верила, даже когда была сегодня на их свадьбе.
Слезы полились сильней. Глупая! Глупая дура! Орихиме затрясла головой и схватилась за нее.
Она улыбалась…. Всегда…. Даже тогда, когда они сообщили о свадьбе. Она поздравляла их…. От всей души… или делала вид…. Она, улыбаясь, поднимала за них бокал… за их счастье… не за свое….
А пускай! Пускай они будут вместе! Слезы…. Орихиме задыхалась от них.
Тацке не видит,… не видит ее насквозь…. Сейчас она веселится на свадьбе.
До свадьбы, Орихиме сидела у Мацумото в гостях. Она пошла в ванну…. Горячая вода почти обжигала.
Мацумото сидела за столом. Саке… ей нужно было выпить. Она внезапно прекратила чувствовать рейатсу Иноуэ.
Тринадцать секунд…. Полминуты…. Мацумото вышибла ногой дверь. Орихиме хотела покончить с собой? Нет. Просто так вышло… просто, она сползла в воду и задумалась,… а затем потеряла сознание…. Наверное….
Лейтенант обмотала тело Орихиме полотенцем…. Та пришла в себя.
Они уже сидели за столом…. Орихиме так же обмотанная в полотенце, поджав ноги к себе.
-Хочешь выпить?- Мацумото была серьезна.
Иноуэ промолчала, а потом кивнула. А что теперь терять? Мацумото налила…. Иноуэ выпила…. Алкоголь ударил в голову. Хочется все высказать, но Орихиме, не зная почему, молчит.
-Найдешь другого,- тихо сказала Мацумото.
Она чувствовала горе Орихиме, но не могла ей помочь…. Она не знала, как…. Иноуэ встала…. Молча. Одела одежда…. Молча. Даже вышла из дома молча.
Идти было неудобно…. Орихиме сняла обувь и пошла босиком….
Тацке. Да, она поддерживала ее…. Но сейчас помогала готовиться к свадьбе….
Орихиме свернула за угол. Надо попросить Укитаке-сан отправить ее в Каракуру. Но он сейчас спит.
Иноуэ прислонилась к стене и сползла вниз. Подняла голову. Перед ней стояла Рангику.
-Пойдем,- она протянула ей тогда руку.
В ту ночь Орихиме плакала, лежа рядом с Мацумото. А та, просто гладила ее по голове, потому что не знала, как успокоить слезы “принцессы”.
Орихиме встала с качелей…. Холодно…. Пора домой, хотя идти туда не хотелось. Девушка посмотрела на свои замершие пальцы…
Холодно…. Иноуэ побрела домой, не отрывая ног от земли и этим собирая снег.
И все пять раз, влюбится в одного человека.
Чушь! Наивность! Орихиме потрясла головой…. Пора привыкнуть.
Иноуэ почувствовала, что на нее смотрят. Она вгляделась в даль. Там стояла Мацумото, одетая, как человек.
-Дура,- резким голосом сказала лейтенант, когда Иноуэ подошла к ней.- Не могла мне сказать? Пойдем….
Она схватила Орихиме за руку и уверенным шагом пошла куда-то. Иноуэ почти бежала, но ей было все равно.
Вдали показалась адская бабочка…. Нет, Мацумото шла к Урахаре…. Там Уруру открыла им проход. Урахары, Тессая и Джинты не было дома…. Празднуют….
Орихиме стало больно от одной мысли об этом. Она огляделась…. Сообщество Душ…. Внезапно, на нее что-то нашло, и она вырвала руку из руки Мацумото.
-Зачем?- голос был сиплым, а бесцветные глаза смотрели сквозь Мацумото.- Зачем?
Истерика была не далеко.
-Кучики-сан и Куросаки-кун счастливы!- Орихиме улыбнулась, как будто сама над собой смеялась.- Что? Что еще надо? Я рада! Рада! Понимаете!
Орихиме рухнула на колени. Мацумото молча стояла.
-Что еще сем от меня надо?!- попыталась закричать Иноуэ.
Хотя на крик это не было похоже. Скорее на мольбу…. Мольбу и непонимание.
Внезапно раздался звук звонкой пощечины. Щека Иноуэ горела…. Мацумото стояла рядом. Подняв Орихиме за локоть, она продолжила свой путь.
Слезы, что Иноуэ успокаивала, опять катились из ее глаз….
Заснула она опять с Мацумото, перед этим опять выпив саке для успокоения.

Прошел месяц. Орихиме уже стояла в пустой квартире с одним чемоданом около себя. Мебель и все остальное она продала. Иноуэ вдохнула. Глубоко. Больше ничего ее тут не держит. Она взяла чемодан и пошла к Тацке через дорогу.
Она постучалась. Тацке открыла дверь с широкой улыбкой.
-Иноуэ! Прив….- тут она запнулась, потому что увидела, что Орихиме держит в руке чемодан.
-Пока, Тацке-сан,- тихо сказала девушка.- Прости…. Но я еду к родственникам.
-Как?- Тацке не понимала в чем дело.
-Нет времени прощаться…. Прости, Тацке-сан,- Орихиме захотела развернуться и уйти.
Но Тацке схватила ее за руку и вырвала чемодан.
-Ты никуда не поедешь!- заорала та, казалось еще чуть-чуть и она заплачет.
-Отдай,- тихо сказала Иноуэ.
-Нет!- прозвучало громко в ответ.
-Орихиме!- кто-то позвал девушку.
Иноуэ не обернулась, а Тацке посмотрела. Высокая блондинка с большой грудью стояла на дорожке, ведущую в дом Тацке.
-Кто это?- спросила она.
-Подруга семьи, она отвезет меня к родственникам,- девушка дотронулась до ручки чемодана, и Тацке выпустила ее.- Прости еще раз.
Орихиме изящно спустилась со ступенек. Тацке осталась стоять, сжимая кулаки и смотря на то, как блондинка берет чемодан у Орихиме идет вместе с ней отсюда. В груди стало пусто…. Тацке вошла в дом, со всей злости захлопнув дверь. Затем, сделав себе три чашки чая и выпив их, она улеглась спать. Тацке хотела заснуть, а когда она проснется, Орихиме будет жить напротив нее…. Готовить странную еду и рассказывать всякие истории.

Прошла неделя…. Орихиме не хотела возвращаться в Каракуру, в Сообществе Душ ей было хорошо. Хорошо одной. Мацумото редко заглядывала в свой дом, в основном она жила в казармах.
Вроде бы боль немного утихла…. Но Орихиме изменилась…. Сейчас она редко смеется и редко говорит…. Слишком редко…. А раньше болтала без умолку…. Изменился и цвет ее лица, голос, тело исхудало. Девушка полюбила кино. Она принесла сюда телевизор и часто по вечерам смотрела классику мирового кино. Иногда приходила Мацумото, если Иноуэ смотрела мелодрамы.
Вроде бы боль утихла…. Вроде….


-Куросаки-кун и Кучики-сан решили завести ребенка?- Иноуэ приподняла бровь и натянуто улыбнулась.
-Вернее…. Кучики уже беременна….- сказала Мацумото.- Прости, но ты должна это знать…. Потому что если бы ты узнала это от другого человека, ты бы считала меня..
-Я рада за них!- Орихиме улыбнулась.
А через секунду она вылетела из дома, услышав только слова Мацумото:
-Стой! Иноуэ!
Девушка бежала…. Впереди шел капитан Кучики, и он хотел поздороваться с ней или хотя бы кивнуть головой, но Орихиме пробежала мимо него, даже не взглянув.

-Ты хочешь быть нам полезной?- старик был удивлен.
-Хай!- твердо прозвучало в ответ.
-Ну что же…. будешь, носить бумаги, то есть выполнять работу посыльного,- сказал Ямамото.
-Хай!

@темы: гет, фанфикшен

---

Бредовые записки. №1-3

[Loki Jr.]

Имя автора:  Loki Jr.
Бета:  Лар аэн
Рейтинг: G
Жанр: серия драбблов. Джен, юмор
Дисклеймер: всё принадлежит Кубо Тайто и мне
Размещение: напишите мне и размещайте
Благодарности: всем, кто прочитает =)

Название: № 1. Истинная сила Бьякуи.
Персонажи: Кучики Бьякуя

Кучики Бьякуя - капитан, известный всем своим характером, силой духа и, конечно же, жестоким и одновременно прекрасным банкаем "Сенбонсакура кагейоши". Вы наверняка уже неоднократно видели его в действии. Но что мы на самом деле о нем знаем? Я открою Вам тайну этого банкая...

С детства Кучики Бьякуя очень любил розовый и мечтал о банкае, который смог бы принести в его жизнь как можно больше этого цвета. Он очень быстро достиг банкая, но как бы упорно он ни тренировался - мечи рассыпались не на красивые лепестки сакуры, а на серые кусочки стали. Такая форма банкая не отражала всей гордости и пафоса клана Кучики, поэтому маленький Бьякуя стал искать способ изменить цвет своего банкая, и он его нашел... Мальчик стал тренировать... Шунпо! Каждый раз, когда мечи рассыпались на мириады серых лезвий, Кучики с максимально возможной скоростью несся за розовой краской, заранее спрятанной неподалеку, а затем с еще большей скоростью выкрашивал ВСЕ лепестки в розовый цвет. Благодаря упорным тренировкам скорость выкрашивания банкая нашего героя возросла настолько, что об истинном его цвете с тех пор никто даже не подозревал. Существует версия, что только два человека в Готее могут наблюдать процесс перекраски банкая Бьякуи, один - слишком ленивый, чтобы кому-нибудь об этом рассказывать, другая - слишком любит смотреть на реакцию Кучики, когда грозится рассказать всем, что он "маляр".

Название: № 2. Старость не радость.
Персонажи: Ямамото Генрюсай, Кераку, Укитаке

Наверняка все знают такого колоритного персонажа, как Ямамото Генрюсай (дедушка Яма, как его ласково называет Кераку). Многие из нас сомневаются в его интеллектуальных способностях. Ну еще бы: Айзен буквально у него под носом строил свои коварные планы, а дедушка даже не догадывался о происходящем.
Но это не так. Сильный воин, великолепный контрразведчик Ямамото в молодые годы кушал таких, как Айзен, на завтрак. С возрастом хватка бравого генералиссимуса ничуть не ослабла, но старость дала о себе знать весьма коварным и изощренным способом...
За месяц до событий на холме Сокиоку дедушка Яма сидел в своем кабинете и довольно потирал руки. Он понял! Он раскрыл этот коварный замысел! "Айзен-Айзен... Молод ты еще да зелен со мной тягаться. Неужели ты думал обмануть меня, сотайчо Ямамото Генрюсая?!" Дедушка встал из-за стола и направился в свои покои - завтра Айзен Соске будет арестован и приговорен к смертной казни вместо Кучики Рукии, а сейчас деду Яме нужно хорошенько вздремнуть.
Конечно же, на следующее утро Яма-джи уже ничего не помнил. В его голове крутились отголоски вчерашних мыслей: "предательство...", "Рукия", но раскрытый им заговор был тщательно вычищен из сознания старческим склерозом, который в последнее время стал одолевать пожилого командира. Да-да, даже богам смерти не скрыться от старости (цитата, Барраган-сама).

- Дедушка опять ничего не помнит?
- Нет, вчера радовался, как ребенок, а сегодня наутро снова все забыл. И так каждый день уже две недели.
- Может, пойдем арестуем Айзена?
- Не стоит, дедушка расстроится, начнет причитать, что годы уже не те, что проглядел паршивца, опять попытается сделать тебя главнокомандующим, оно тебе надо?
- Ну, или хотя бы побьем?.. Нет... Пойдем лучше выпьем?
- Пошли.

Два капитана вышли из покоев Ямамото и направились к домику у озера...
Айзена Соске так никто и не остановил...

Название: № 3. Пьянству - бой!
Персонажи: Ямамото Генрюсай, Кераку, Укитаке и многие другие

Готей 13 - серьезная военная организация. И, как в любой серьезной военной организации, распитие спиртных напитков в рабочее время (а когда в Готее нерабочее время никто не знает) категорически запрещено.
Но, как нам известно, отдельные индивидуумы все-таки употребляют алкогольные напитки, а о таких мэтрах, как Кераку и Мацумото, вообще слагают легенды.
Также в Готее 13 есть группа людей, которая активно противостоит "разгулу пьянства и похабщины", - так называемое общество "Безсаке". Не будем называть членов этого клуба. А нет, будем:
Куротсучи Маюри - убежденный трезвенник, саке употребляет исключительно в качестве топлива.
Айзен - мистер-совершенство (выбыл из клуба).
Тоусен - просто зануда (тоже выбыл).
Бьякуя - ему не до саке, он просто любит запах розовой краски по утрам (токсикоман, в общем)
и т.д. (список с характеристиками был любезно предоставлен обществом "Засаке").
Так вот, эта самая группа "Безсаке" уже давно пытается запретить ввоз алкоголя на территорию Сейретея. Предпринимались различные меры с целю повлиять на дедушку Яму в этом вопросе. Но дедушка упорно сохраняет нейтралитет.
Что ж, пусть ребята стараются и дальше. Однако стоит упомянуть, что эксклюзивные права на ввоз алкоголя (и кое-чего еще, но об этом в другой раз) в Готей имеет никто иной, как Урахара. Ходят слухи, что он договорился с Укитаке и Кераку, чтобы те периодически спаивали дедушку. Вот так, а вы думали, у Укитаке туберкулез? А попробовали бы вы столько пить, после праздников у половины страны по утрам "туберкулез".


"От яркого света болят глаза, не буду открывать... Опять это собрание капитанов... Что ж они ходят все, как слоны... Стукну-ка я палкой по полу, пусть все заткнутся... Стучать палкой было плохой идеей, голова теперь болит еще сильнее... Укитаке просил взять спички... Надо взять, а то в прошлый раз приготовил шашлык шикаем и чуть не спалил домик на озере..."

Продолжение следует...

@темы: фанфикшен

---

Если завтра будет дождь

[[Chimera]]

Название: Если завтра будет дождь
Автор:  [Chimera]
Бета: я, кто же ещё?
Категория/Рейтинг: G
Жанр: Vignette
Основные персонажи: Ичиго и Хичиго
Статус: закончено
Дисклеймер: аригато, Кубо-сенсей, за ваш труд. Я бы никогда не подумала его присваивать)
Размещение: предупреждаете и с шапкой размещаете))
От автора: после того как увидела картинку, захотелось чего-то чистого и доброго =^_^= Так сказать: если уж ИчиРуки у меня кровавые и ангстовые, то хоть здесь что-нибудь хорошее напишу)))
Дата: 07 июня 2009г.

Зарисовка, навеянная этой артой (автор, если не ошибаюсь, Orange Unit):



- Сколько себя помню, я всегда мог видеть призраков, будто так и должно быть… так же, как видят обычных людей…

14 июня.
- Мама, - радостный детский крик, солнце, играющее в рыжих непослушных волосах, и невинная улыбка.
Молодая женщина с летним зонтиком в руках присаживается на корточки и гладит по голове смеющегося мальчика лет девяти.
- Ты снова испачкался, - говорит она, доставая из сумки платок и вытирая им щёку ребёнка, - Ну вот, теперь намного лучше.
Женщина встаёт.
- Ну что, идём домой? – спрашивает она, глядя в большие тёмно-карие глаза.
- Неееет, - мальчик хватает её за юбку, чтобы она не уходила, - Можно я ещё немного поиграю там? – он показывает на небольшую лужайку за кустами.
- Хорошо, хорошо, - женщина улыбается, наклоняется и целует в лоб ребёнка, - Только не слишком долго.
- Конечно, мама, - мальчик убегает, помахав рукой, а она снова садится на скамейку, доставая книгу.

Ребёнок с волосами цвета спелых апельсинов вновь бежит на полянку, где оставил свои игрушки.
- Эй, мистер, - кричит он, оглядываясь по сторонам и ища кого-то.
Из-за дерева выходит подросток. На вид ему лет 15. Совсем обычный школьник… Если бы не чисто белые волосы, кожа и чёрные с золотыми радужками глаза.
- Хей, - улыбка не сходит с его лица, - Ты всё-таки вернулся, Ичиго.
Голос парня был немного странным, с металлическими нотками, но мальчик спокойно подбежал к нему.
- Я думал, что вы больше не придёте, - сказал он.
- А я не могу никуда уйти, - загадочно отвечает юноша.
Немного помедлив, подросток садится на траву, а ребёнок удобно устраивается у него на ногах.
- Мистер, - обращается мальчик, - А можно я буду называть вас нии-сан?
Карие глаза вглядываются в пустоту чёрных зрачков парня, пытаясь найти ответ ещё до того, как он будет произнесён.
- Зови, - обнажает клыки тот, - Я же всё-таки не совсем мистер…
Чистая детская улыбка, полная счастья, в ответ. Легкая задумчивость на лице подростка, и белая рука, теребящая рыжие пряди.
- Расскажи мне ещё свои истории, нии-сан - просит ребёнок, поворачиваясь на спину и глядя в голубое небо, - Я хочу послушать о сражениях.
- Ладно, - возвращает улыбку парень, - Слушай…
Истории, которые рассказывает юноша очень длинные, но мальчик слушает его с большим интересом, время от времени что-то спрашивая или начиная активно жестикулировать.

- Ичиго, - слышится вдали женский голос.
Подросток замолкает.
- Мы ещё увидимся, когда я снова приду сюда с мамой, нии-сан? - интересуется ребёнок.
- Конечно, - отвечает ему парень и, поднявшись на ноги, растворяется в воздухе…
Мальчик открывает глаза. Над ним стоит его мать.
- Ты снова уснул, Ичиго, - произносит она и, отряхивая маленькие штанишки от травы, добавляет - Я ведь говорила, что нам пора домой.
Мать и сын выходят из парка, держась за руки.
- Мам, - поворачивается мальчик, - Когда мы ещё раз сюда придём?
- Скорее всего, только на следующих выходных, - отвечает женщина, - С завтрашнего дня обещают дожди…
- Жаааалко, - на секунду грустнеет ребенок.

6 лет спустя…
Кажется, что огромные небоскрёбы в этом месте лежат на земле, которой из-за расстилающегося тумана не видно. По небу плывут облака, отражаясь в непрозрачных окнах зданий, а ветер, свободно кружа, подгоняет их.
Мужчина в чёрном плаще стоит на шпиле здания. К нему неторопясь приближается юноша с коварной улыбкой на лице и в белых одеждах. Он молча садится на бетонную стену и сосредоточенно смотрит вдаль.
- Знаешь, старик, - наконец нарушает тишину парень, - А ведь раньше здесь росла трава…

@темы: фанфикшен

---

Москва

[одька.]

продаются Banpresto'вские фигурки Йоруичи и Сой-Фон
цена каждой 1000 р. при покупке обеих скидка 10%





(с) photo not by me

@темы: реклама

---

[Valemora]

Название: Драббл №53.
Автор: Valemora.
Рейтинг: РG.
Персонажи: думаю, угадать несложно. В силу специфики текста может быть некоторый ООС.
Жанр: малоопределяемый.
Краткое содержание: немного о системе миров и цикличности сущего.
Дисклеймер: Кубо-сама имеет всех.

Сообщество душ – забавное место. Тем более забавное, если наблюдать за ним долгие годы. Тысячелетия. Жизнь и смерть цикличны, и только стрелы квинси способны разорвать этот круг, превращая энергию в ничто. Но даже в пору своего расцвета лучники не были способны уничтожить достаточно, чтобы серьёзно повлиять на систему, связывающую миры воедино. Цикличность правит всем: цикличность времён года, цикличность прохода по мирам... цикличность самих судеб. Последнюю сложнее всего заметить, обычно для повтора сценария нужны сотни веков – но иногда случайный фактор, джокер-обманщик, сбивает ритм, собирая воедино разбежавшиеся нити судьбы и ускоряя приход нового витка.
***
-Что-то ещё, лейтенант? – капитан Третьего чувствует недосказанность в интонации.
-Нет... да, капитан. Этот новичок, из одиннадцатого... Мне кажется, с ним будут проблемы.
-Хм, - выглянув в окно, он видит, как группка рядовых окружает новенького, явно готовясь задать ему взбучку – а тот щерится в недоброй ухмылке, точно злобный зверь, примеряющийся, на кого броситься первым.
Беспорядок капитан ненавидит, поэтому оказывается на месте в один шаг шунпо.
-Отставить, - голос вроде бы и негромкий, но все моментально притихают и с недовольным ворчанием отходят прочь.
Новенький вскидывает голову; в ярко-синих глазах читается явный вызов.
-Боитесь за своих вояк, капитан? Конечно, куда там кидошникам драться, как нормальным людям.
Обычно невыразительное лицо капитана кривится в брезгливой гримасе.
-Говорливый руконгайский мусор. Очередное безмозглое пушечное мясо из логова Кенпачи.
-А это мы ещё посмотрим, - снова злая усмешка.
***
-Опять у тебя бардак, - холодное неодобрение в голосе; звон катящейся по полу бутылки вызывает новую вспышку головной боли.
-Ну я же почти не пил, солнышко... – вздыхает он – очень осторожно.
-Самообман – грех. На, бери уже.
Он с трудом приоткрывает глаза – и в очередной раз восхищается тем, что предстаёт взору: даже с похмелья вид этой груди делает мир прекраснее. Особенно с похмелья. Особенно когда перед грудью появляется стакан холодной воды, в котором шипит растворяющееся лекарство.
-Я тебя люблю, - стонет он почти в экстазе, припадая к живительной влаге.
-Я знаю, - раздражённо фыркает она.
Почти все в Академии уверены, что они любовники – ведь сложно иначе связать вместе эти квинтэссенции разгильдяйства и правильности. Однако ему она куда больше нравится как друг, и то, что объекты их плотского вожделения имеют один и тот же пол – а порой являются одними и теми же людьми – нисколько его не удручает.
***
Новенькие в Улье – это своего рода праздник для остальных; лицезрение их не только развлекает, но и приносит мрачное, мстительное удовлетворение.
-Что он натворил? – с любопытством шепчутся все, сгрудившись и откровенно пялясь вслед охране, ведущей нежно улыбающегося худосочного шинигами, скованного по рукам и ногам, с такой осторожностью, словно несут в руках готовую взорваться бомбу.
-Говорят, больше четырёх сотен жертв... Какие-то опыты...
-Да брешут, небось...
-А с хрена ли тогда в одиночку сажать?..
Охранники и заключённый скрываются в дальнем коридоре, и голоса становятся всё громче – но спорщики умолкают, когда охранники возвращаются обратно. Они идут как-то очень поспешно, почти бегут прочь – и немудрено: вслед им, отражаясь от каменных стен, несётся безумный хохот, который вскоре переходит в рыдания, а потом и вовсе затихает.
***
-Убей меня, - хочется сказать это громко, но сил хватает только на жалкий хрип. – Не смей... жалеть...
Иссечённое шрамами лицо искажает ухмылка:
-Жалеть?.. Ха! Я не стану тебя убивать, чтобы ты стал сильнее, и мы сразились ещё раз, патлатый! Сейчас ты дерьмо, а не боец, но я подожду. Не разочаруй меня.
Бессильно скрипя зубами, он смотрит в спину уходящему прочь победителю, даже пытается встать... но его тут же подхватывают.
-Не сейчас, - этот мягкий голос иногда бесит до чёртиков. Дал бы по роже, да руку не поднять.
-Пошёл... ты... Я найду его... потом... И убью. Умоюсь его кровью, буду её пить, пока не лопну, - хриплый полубезумный смех, кровь пузырём лопается на губах.
-Разумеется, - где он мокрую тряпку раздобыть успел? Тоже жалеет, мразь... но холодное так уверенно и безжалостно касается ран, что орать на него не хочется – подумает ещё, что это от боли. - И я пойду с тобой.
-Да нахрен... ты мне... сдался... – упрямо бормочет раненый, уже проваливаясь в забытье.
***
Неотвратимо и бесконечно текут потоки нитей судьбы, опоясывая миры подобно кусающему себя за хвост древнему змею, и мелкие расхождения в деталях не меняют общей картины, заставляя повторять те же ошибки и идти по тому же пути...
-Изменить мир? Не, скучно, - сладкий зевок. – Лучше передай мне ещё парочку сушёных бананов.
...а может быть, и нет.

@темы: фанфикшен

---

avatars

[.кромешничек]

Bleach 24 шт.

тык

@темы: аватары

---

Icons

[Плач Гильгамеша]

FMA: Brotherhood [62]
PoT [40]
Inu Yasha [37]
Bleach [21]
Misc. {Reborn!, Eyeshield} [15]
+banner {FMA - Roy Mustang}

what's up?

@темы: аватары

---

[.Сказочница]

Я тупой блондинка.
Был где-то недавно минифик Халибел/Зараки.
Ищу ищу ищу ищу,может,кто помнит где он?Ни автора,ни название не помню...помню,что влюбилась в этот фик, но сохранить забыла=(

@темы: вопросы, фанфикшен

---

Ищу фанфиков

[Kami Shiroi]

есть ли у кого фанфики на Сой Фонг/Омаэда?

@темы: вопросы, фанфикшен

---

Темки на сотовые))

[_Sunny_girl_]

Скачать: Улькиора (Bleach)

вот еще 2))

Скачать: Исида (Bleach)


Скачать: Isida (Bleach)

@музыка: Michiyuki [Loveless ED]

@настроение: ))

@темы: downloads

---

Авики.

[Агатцума Йокио]

Остальное тут www.diary.ru/~ekio/p72295129.htm

---

Колоризация

[Плач Гильгамеша]

Ммм, не знаю, вроде не против правил) Колоризированная страничка 360 главы манги :3

Lilynett by ~Skarlett-Sky on deviantART

Не спойлер, посему без ката Х)

@темы: манга

---

аватары

[океания]

KuroSitsuji - 56
D.Gray-Man - 16
Bleach - 21

дальше - больше

@темы: аватары

---

[m_izar]

название: без названия (кагбэ, "драблл" №7)
автор: mizar
фандом: блич
пейринг: Маюри/Заэль, Ноитора/Заэль (намеком)
жанр: ангст
рейтинг: NC-17
дисклеймер: у-ух, если бы оно было мое!..
предупреждение: постканон, жестокость, насилие (над психикой в том числе), БДСМ, вроде как тентакли, употребление наркотических средств, удушение (список бесконечен на самом деле О_о... лучше бы Заэлька сразу умер, чесслово, и за что я с ним так?).
От автора: автор не видит, никогда не видел и не увидит в Заэле насекомое. Он - цветок. Очень красивый, экзотический, полупаразит-полухищник. Фанатам бабочек – не читать.
размещение: неужели оно кому-то надо?

All of my hate cannot be found.
I will not be drowned by your thoughtless scheming.
So, you can try to tear me down,
Beat me to the ground,
I will see you screaming.

KoRn «Thoughtless»

«Ноитора, отстань... Да, не в духе! Идиот... порвешь ведь!...»
Еще несколько эпитетов для приличия, - пусть не мнит, что ему рады в любой момент, - и позволить, наконец, увлечь себя к столу, уже нетерпеливо дергая ворот, но все еще со смехом уворачиваясь от поцелуев.
«Осторожно! Стекло же...»
Звон, осколки. Плевать.
Грубый, жадный, сильный... Заэль упивался сознательной беспомощностью в его руках, судорожно глотая воздух, бурлящий от смешавшихся реяцу, почти задыхаясь, едва не захлебываясь чужой силой. И стонал тягуче, как смола сочится из треснувшей коры, и льнул ближе, сорванным листком, прибитым ветром, и сам впивался в сухие губы, когда костистые пальцы зарылись под подол, царапая бедра. Снова смеялся, уже иначе, тихим, переливающимся смехом, пока Джируга цедил проклятья сквозь зубы, сражаясь с собственной одеждой...
Но смех оборвался, когда Квинта резко взял его, без всяких предисловий, на сухую, опрокинув навзничь, - только затылок по столу стукнул, - прямо на осколки. Дико, больно.
Заэль зашипел зло, угрожающе - он не любит, когда боли слишком много, даже Ноиторе не стоит переступать определенной черты. Гранц не так уж безобиден, как может показаться при первом взгляде на весь этот глянец.
«Ноитора...»
Что не так? Что же не так?!..

Он уже кричит. И бьется, словно в конвульсии, в отчаянной попытке вырваться, а руки-ноги держит что-то, металлом врезаясь в кожу, обдирая, чуть не до кости, и вокруг горла, кажется, тоже... какая-то удавка... Боль огнем жжет внутренности, струится по венам, обрывает натянутые струнами нервы.
Понимание, яркое, как вспышка серо, накатывает с тошнотворной неотвратимостью, прорвавшись сквозь завесу галлюцинации. Заэль обрывает крик и заходится безудержным, злым хохотом, больше похожим на скрежет.
Попался, опять попался! Браво, Куротсучи, почти ведь достал. Только не будет тебе всей истины, кое-что надо и напоследок приберечь.
- Маю-юри-сама-а, - хрипит Октава, выворачивая суставы в креплениях, - Ну... что же вы... - слова царапают сорванную криком глотку, спазмы рвут речь на куски, но губы растягиваются в безумную улыбку, - опять с дозой... не рассчитали.
- Да неужели? - в скрипучем голосе ученого зазвучала откровенная издевка, - Ай, досада какая! Что ж, придется еще разок, с начала! Мы же никуда не торопимся, верно?
И все повторяется. Снова и снова. С той лишь разницей, что Заэль больше ничего не говорит - уже не может. И держится за одну только мысль - не сметь... Не сметь исступленно жрать эту густую, чужую силу, как бы ни велик был соблазн! Это ловушка, ловушка...
Интересно, его подопытные чувствовали такую же незамутненную ненависть? Или, чтобы так ненавидеть, надо все же понимать до конца, что именно происходит?

- Боже, Боже, - сокрушенно приговаривает Куротсучи, меняя на стойке капельницы не счесть какой по счету пакет, - Какое бессмысленное упорство. Ну, почему никто никогда не хочет по-хорошему?
По-хорошему?
Блуждающая на периферии сознания, туманная мысль обрела относительную плотность. По-хорошему…
Почему бы и нет?
- Бесполезно, - хотелось бы заставить голос звучать ровно, но все, на что он способен сейчас – лишь едва различимый шелест. Впрочем, незамеченным он не остается.
- Ты что-то сказал? – с поддельным интересом переспрашивает Маюри, заглядывая в похожее на восковую маску лицо арранкара.
- Моя кровь со временем выработает антитела на любой яд… - Заэль запнулся, чувствуя, как растекается по венам жидкий огонь тестируемого препарата. Еще пара ударов сердца – и максимальная концентрация заставит с нечленораздельным воем корчиться, позабыв на долгие часы, на каком свете он находится.
Ты же называешь себя ученым, чертов шинигами! Ну, сообрази же!
Когда после секундного колебания костлявые пальцы ученого меняют бледно-зеленоватую отраву на обычный физраствор, Заэль очень внимательно прислушивается к своим ощущениям, все еще ожидая подвоха. Сердцебиение выравнивается, удушливый жар отступает, и он почти готов поверить, что отделался набором аминокислот и белков, но навалившаяся вдруг, непреодолимая сонливая вялость доказывает, что без транквилизатора в коктейле не обошлось.
- Итак, - Маюри присаживается на край стола, оперев локоть на колено, и похожая на паучьи лапы кисть расслабленно свисает, почти задевая кончиками пальцев металлическую поверхность. - Бесполезно мне врать, Заэль-Апорро. Как ты объяснишь, что анализ твоей крови не показал наличия никаких антител?
Как он это объяснит?
Да, Заэль-Апорро Гранц, соображай живее, как ты собираешься объяснять природу универсальных микрочастиц в своей крови, не выдав при этом истинного их назначения?
И он пытается объяснить, старательно сглаживая углы в своих пояснениях. Хорошо, что некоторую путанность можно списать на действие наркотика. Куротсучи переспрашивает, задает уточняющие вопросы, а в голове нарастает нестерпимый гул, путающий мысли. Сохранять относительную ясность сознания все сложнее, так что под конец допроса Заэль уже не уверен, что не сболтнул лишнее. И странное выражение задумчивости на раскрашенном в черно-белую маску лице не сулит ему ничего хорошего.
Но он не собирается останавливаться. Сейчас, как никогда, Октава Эспада уверен в своем расчете. Единственная причина, по которой он до сих пор жив - любопытство сумасшедшего шинигами. И пока огонек интереса не гаснет, у Заэля есть шанс обыграть ситуацию в свою пользу.

***

Заэль никогда не шел к цели напролом. Глупо. Слишком опасно. И дело вовсе не в трусости или неуверенности, ни тем, ни другим он не страдал, но зачем же рвать себе жилы, если можно, петелька за петелькой, сплести изысканную интригу и терпеливо выждать, пока увязнут в паутине его враги. О, ему не привыкать к жизни в змеином кодле. Для того, кто в нем родился, нет ничего естественнее, чем скрупулезно продумывать каждый шаг, каждый жест, каждое слово. Анализировать и делать выводы. Действовать сообразно, подстраиваясь под обстоятельства. Это происходит почти подсознательно, на уровне инстинктов. В Лас Ночес оптимальной схемой поведения была смесь заискивающего почтения к Владыке и язвительно-манерного пренебрежения пополам с завлекающей доступностью в отношении тех, кто был выше его по положению. Хотя, секс никогда не был для младшего Гранца целью, больше - средством. Никаких границ не существовало. Получить желаемое, собрать информацию, усыпить бдительность, да просто стресс снять. Мало ли, для чего это можно использовать? Тем более, если действительно можно. Здесь это не годилось. Новая поведенческая линия выработалась довольно скоро, хватило пары недель.
Для тренировок на полигоне его забраковали почти сразу. Слишком специфичны возможности Форникараса, чтобы позволить использовать их. А без них, что он вообще может, оса с вырванным жалом? И Заэль всячески культивировал это мнение, абсолютно не стремясь повторить судьбу того же Гриммджоу, который, оказывается, попал в плен немногим ранее его самого, и которому только успевали в расположении четвертого отряда шкуру штопать. Хотя, и во власти капитана двенадцатого был далеко не мед. Тот разве что на куски свою добычу не резал, но это стоило того, чтобы получить, пусть и ограниченный, а все же доступ к тайнам Бюро каких-то там Разработок, так это место здесь называют? Без разницы. Чем ближе враг, тем больше шансов обнаружить его уязвимое место.
Уязвимым местом капитана двенадцатого отряда оказалось любопытство. Как предсказуемо. Конечно, первая петля затянулась не сразу, но когда впервые Куротсучи в ответ на очередную, ненавязчивую поправку относительно дозировок не съязвил и не предложил подумать на досуге о том, мол "если ты такой умный, почему такой подопытный?", а только ткнул под нос запись с подробным графиком инъекций, составленный самим Заэлем еще в бытность Лас Ночес, и без о всяких присказок предложил опровергнуть собственный расчет, не выглядя при этом идиотом, - Гранц возликовал.
Это была победа. Крохотная, ничтожная, но - победа.
Заэль положил все моральные силы на то, чтобы нацепить на лицо маску отстраненности и удавить в зародыше рвущийся наружу торжествующий оскал. Рано, еще слишком рано. Лед слишком тонок, ступать надо осторожно. Так осторожно, чтобы ни единой трещинкой не обнаружить легкой поступи, чтобы подойти близко, еще ближе - вплотную. Да, он слаб. Да, он не так уж и умен, хотя, кое в чем и разбирается. Да-да и еще тысячу раз, да - бесконечно далек от совершенства. Он признал поражение. Он неопасен. Видите, Куротсучи-тайчо? Нет нужды опасаться какого-то жалкого, добровольно легшего под скальпель арранкара. До-бро-воль-но. Ключевое слово. Это ведь важно, да? Сколько времени сэкономлено. Вашего времени. Какой хороший, послушный образец. А уж полезный какой! И, что немаловажно - один из последних представителей своего вида. Уникальный, в своем роде. Потому и действие препаратов настолько отличается от ожидаемого. Интересно? Конечно, интересно.
И он охотно делился подробностями собственной физиологии, делая поправки на привнесенное, стараясь не затрагивать тему умственных способностей. Ну, разве что изредка, позволяя ехидничающему шинигами потешить самолюбие за свой счет.
А ведь Айзен опять оставил Общество Душ с носом. Ай-ай-ай. И Хогьеку при нем осталась, вот ведь незадача. Что же делать-то теперь, когда вожделенный артефакт так и не попал в загребущие ваши руки, а, тайчо? Эспада уничтожена, это да, но, что ему стоит создать новую? И, возможно, даже - почему бы и нет? - более совершенную, чем прежняя.
Заэль виртуозно играл в любимую из своих игр - выживание. Лицедейство на грани откровения, блеф, неотличимый от истины. Главное – самому поверить. И зритель уже не увидит разницы. Маюри считает себя гением? Не он один.

***

Нет нужды смотреть, чтобы предугадать продиктованные безупречной схемой действия. Легко скользнувшая в вену игла, перехватывающий дыхание жар сердечного стимулятора – без него никак, после ввода цитотоксина мышечный тонус ощутимо падает и в момент высвобождения высшей формы сердце может просто-напросто не выдержать нагрузки. Потом - быстро вбирающий тепло кожи холодок электродов – На запястьях, висках, в области сердца…
Заэль вздрогнул и открыл глаза от неожиданности, сомневаясь, что у него не начались тактильные галлюцинации – настолько явственно он ощутил цепкое трение хирургических перчаток между ягодиц и несильное давление на кольцо мышц.
Черно-белая, желтоглазая маска радостно оскалилась в лицо улыбкой многоопытного садиста, а в голове уже вязко расползалась пустота, заволакивающая зрение белесой дымкой, призрачно мерцающей и чуть гудящей, словно крылья сотен невидимых ос, слетевшихся на сладкий аромат цветка, разворачивающего лепестки под солнечным теплом.
Жуткая маска смазалась неясным пятном. Лениво подумалось – нет, померещилось… Отяжелевшие веки сомкнулись, отсекая гудящую взвесь переливающегося марева. Вот сейчас, чуть громче гул – и губ коснется ласковая сталь Форникараса, язык заскользит вдоль лезвия в самой бесстыдной и желанной ласке, и отмирающая оболочка привычно подастся рвущимся наружу лепесткам, выпуская изголодавшиеся по живой плоти побеги, хранящие в своих алых бутонах семена и жизни, и смерти. Это предвкушение слияния с зампакто было ничуть не менее возбуждающим, чем короткий миг экстатичной агонии перерождения.
О том, что будет после высвобождения высшей формы, Заэль думал спокойно и отстранено, насколько позволял вялый ход мыслей. Ничего нового. Очередная запись в рабочем журнале - для шинигами, несколько часов в рукотворном аду - для него самого. Ко всему можно приспособиться.
Туман зыбко колыхался, необъяснимо просвечивая сквозь веки, почти не позволяя разглядеть за дымной кисеей меняющую очертания тень. Она то переместилась куда-то к ногам, то вдруг стала выше, а ног коснулось что-то, мягкое и легкое, укрыв до середины голеней теплой складкой. Тень истончилась, придвинулась ближе - исходящее от нее тепло можно было осязать всей кожей.
В затуманенном наркотиком сознании бесконечно долго формировалось объяснение происходящему, вылившееся в форму недоуменного: "Какого черта ты делаешь, Куротсучи Маюри? Зачем разделся?..."
Заэль заворожено наблюдал, как худые руки гротескно изогнувшегося над ним шинигами неторопливо движутся, обхватывая и сгибая в коленях его ноги, а он не может шевельнуть даже пальцем, слабо надеясь, что все это очередной, навеяный препаратом бред.
Безжалостно вторгшаяся в тело чужая плоть не оставила места сомнениям.
- Ты что... - Заэль слабо дернулся, глухо вскрикивая. Слова давались с трудом, но даже острая боль не разогнала туман в голове. - Что ты делаешь?..
- А на что похоже? - хохотнул Маюри, проталкиваясь глубже.
Сдержать болезненный стон не удалось. Тяжело ворочавшиеся мысли спутались окончательно, в глазах резко потемнело от прострелившей от поясницы до лопаток боли, когда шинигами вошел до конца, плотно вжавшись пахом в невольно напрягшиеся ягодицы. К горлу подкатил комок с отвратительно кислым привкусом.
Расслабиться. Так должно быть полегче...
Но легче не становилось. Распирающая боль рвала внутренности, лишая возможности дышать. Крашеные в темно-синий ногти до крови впились в кожу, чуть не в подбородок ткнув арранкару его собственные колени.
Заэль сильнее стиснул зубы. Он не будет кричать под... этим, не будет...
Внутри мерзко хлюпнуло.
Уже со следующим толчком он закричал - дико, безудержно, умудрившись даже вонзить ногти в бедра своего мучителя.
Зачем?! Что это даст?! Ведь не удовольствия же ради эта пытка...
Ответ крутился где-то совсем рядом, неизменно ускользая, все вытеснялось болезненным давлением в теле, отдающимся гнилостным душком тошноты в пересохшем рту.
И только от души хлебнув ядовитой реяцу капитана, инстинктивно, жадно, Гранц на короткое мгновение полностью осознал происходящее, внутренне похолодев от пронзившего понимания - шинигами догадался...
Думай-думай-думай! Пока не заволокло разум опасное полузабытье, после которого уже не вспомнить что к чему. Пока враг ослаблен упадком сил, пока отрешен от всего и всецело поглощен анализом искрящейся от его собственной духовной силы крови арранкара.
Заэль бесконечно медленно, осторожно свернул паутинку реяцу, сейчас ничем не сдерживаемой, вокруг одной из Адских Бабочек, безжизненно распластавших по стеклу предметного стола у дальней стены черные крылья.
Не самое надежное средство для достижения намеченной цели, но другого нет, и Заэль не уверен, что у него будет время на поиск более действенного.
По-правде говоря, впервые он не уверен, что у него вообще есть время.

***

Впервые после серии сложных модификаций Дыры обнаружив у себя способность повышать собственный уровень духовной силы за счет более сильного партнера, Заэль нашел физическим контактам еще одно, чуть ли не одно из самых восхитительных, применение.
В первый раз это произошло с Ноиторой. Интересный был период в жизни приварон Эспада и страдающего колоссальным комплексом неполноценности, на фоне унизительной снисходительности Терции, Октавы Эспада. Как это у людей называется: встретились два одиночества? Вот-вот, что-то вроде того.
Именно благодаря этой, своевременно обнаруженной способности, он и смог вернуть себе место в Эспаде. Что характерно - Джируга так и не понял, где кроются корни той странной опустошенности, о которой он однажды Заэлю же и оговорился невзначай. После этого Гранц притормозил. Ноитора, может быть, и не поймет, а вот его не в меру сообразительный фрасьон, рано или поздно, обязательно догадается. И тогда от вспышки беспощадной ярости новоиспеченного Квинты, Заэля не спас бы даже запас бережно накопленной реяцу, для сохранения которой в пассивной форме он поместил в собственную кровь аккумулирующие микрочастицы, не выявляемые ни одним, известным науке, видом анализа. Потому что карьера карьерой, а на передовую в качестве бойца Заэль никогда не стремился. Владыка ведь прекрасно чувствовал индивидуальный уровень духовной силы каждого Эспада и резкий ее рост в одном, конкретном случае, незамеченным не остался бы.
Наверное, только этот запас, недоступный даже для цепко обвившей шею удавки, пиявкой вытягивающей реяцу, и спас Гранцу жизнь, когда второй этап его плана начал осуществляться по вполне предсказуемому сценарию.

***

- Идиотка! - выплюнул Маюри в побледневшее лицо своего лейтенанта и, широко размахнувшись, влепил пощечину, оставившую мгновенно побагровевший отпечаток ладони, - Я кому приказал глаз не спускать с этой твари, а, Нему?
Не дожидаясь ответа, вошел в развороченное короткой, но, судя по последствиям, довольно яростной схваткой помещение, бывшее некогда комнатой в казармах двенадцатого отряда. Черт знает что, невозможно оставить расположение отряда даже на несколько часов! Поморщился недовольно - Унохана Рецу была уже здесь, склонилась над чем-то, иссеченным в кровавые лохмотья, в чем с трудом угадывалась мешанина рваной кожи, мышечных волокон, обрывков платья... и до неузнаваемости изломанных манипуляторов релизной формы Октава Эспада.
Вот сученыш! Как умудрился без своего занпакто в релиз войти? Недочет, недочет, что-то важное было упущено. Добровольное сотрудничество, да, гаденыш? И на что же он рассчитывал? Что Айзен его спасать будет? Вот ведь, тварь тупая. А еще на наличие мозга претендовал.
- Унохана-тайчо, - когда Куротсучи справился с первой волной удушающей злости и заговорил, делая акценты на местоимениях, голос его сочился ядовитой доброжелательностью, - Не кажется ли Вам, нарушением субординации Ваше вторжение на территорию неподчиненного вам отряда?
- Куротсучи-тайчо, позвольте Вам напомнить, - чуть повернув голову в его сторону, в тон отозвалась капитан четвертого, не прекращая попыток остановить уже вяло вытекающую из многочисленных ран на изувеченном теле арранкара кровь, залившую большую часть комнаты, - что, как медик, я имею полное право находиться там, где есть пострадавшие.
- Пострадавшие? - Маюри недоуменно огляделся, словно не понимая, о ком, собственно, речь, - Не вижу здесь никаких пострадавших... А-а! Я понял! Вы имеете ввиду этот образец, что я раздобыл во время рейда в Уэко Мундо? Ох, не хотелось бы вас разочаровывать, Унохана-тайчо, но, придется и мне Вам напомнить, что решением Совета, он является собственностью лаборатории Института, и к разряду "пострадавших", ну, никак относиться не может. Как хорошо, что инцидент исчерпан. Не смею Вас задерживать.
Маюри бесцеремонно потеснил гневно сверкнувшую глазами Унохану и сам присел рядом с неподвижным телом, не особо заботясь тем, что полы хаори моментально пропитались кровью. То, что осталось, вполне поместится в пару контейнеров...
Внимание привлекло конвульсивное движение длинных пальцев. А ведь жив еще, образец-то.
Куротсучи заколебался. В заспиртованном виде эта тварь точно больше никаких номеров не выкинет. Но и выяснить, каким таким любопытным образом произошла трансформация и почему удар занпакто, расколовший маску, не стал смертельным, там и не пробив череп, уже не удастся. А ведь Шинсо в руках Ичимару Гина осечек не делает.
Вопросы, вопросы, вопросы... Как тебе удается делать так, что их все больше, а, Заэль-Апорро?
Невидящий взгляд золотистых глаз, неожиданно ясный и осмысленный, но, словно - насквозь, впился в лицо Маюри, почерневшие губы беззвучно шевельнулись.
- Нему! - крикнул в коридор капитан двенадцатого, - Давай сюда "аптечку", живо! - и добавил, уже адресованное Рецу, - Унохана тайчо, у Вас наверняка еще куча дел в лазарете...
- ...буду знать... - едва различимый хрип, не шепот даже, - ...уже завтра... где они...
Из уголка искаженного кривой улыбкой рта потекла струйка крови, почти черная на фоне обескровленной кожи. На одно короткое мгновенье желание наступить на судорожно дернувшееся в попытке просто вдохнуть горло стало настолько острым, что Маюри пришлось впиться ногтями в ладонь, лишь бы сохранить внешнее спокойствие. Может, Унохана не поймет...
Назвать капитана четвертого отряда дурой никому бы не пришло в голову. И поняла она все прекрасно. Несколько слов - и выпорхнули в разбитое окно Адские Бабочки, разнося короткое сообщение всем капитанам Готей 13, Маюри только зубы от бессильной злости стиснул.
Унохана повернулась и внимательно посмотрела на ученого, сверлящего ненавидящим взглядом полуживого арранкара:
- Я его забираю. Если считаете это нарушением Устава, можете подать жалобу...
- Ох, беда с этими женщинами! - замахал он руками, не дослушав, - какие жалобы? Угробите важного свидетеля и редчайший экземпляр чертовски живучего Пустого. Более того - арранкара, одного из Эспада. Понимаете? - по лицу Куротсучи было видно: в том, что его понимают, он сильно сомневается, но куда деваться, приходится распинаться тут... - Не будет ни вам информации, ни мне материала, и кому легче станет?
Возразить женщина уже не успела - вернулась Нему, а вслед за ней семенило совершенно абсурдное существо на коротких ножках, комично вскидывая в такт мелким шажкам крохотные ручки.
Маюри ухватил уродца за шкирку, игнорируя протестующий визг, и проворно разломал круглую тушку, в которой не оказалось ничего, даже отдаленно напоминающего внутренние органы, на несколько ломтей, под опешившим взглядом Рецу.
Нему отвела взгляд, когда крепкие ногти ее капитана оторвали кусок поменьше от все еще слишком крупного, чтобы его можно было проглотить, не разжевывая, ломтя.
- Вот и пригодился опытный прототип, а, Заэль-Апорро? - подмигнул он Гранцу, жадно слизывающему с его пальцев остатки киселеобразной субстанции, заменяющей кровь этому подобию модифицированного фрасьона Октава Эспада, - Давай, скажи еще, что не на это ты рассчитывал. Нет, вы только посмотрите, Унохана-тайчо, ну, не милашка, а? Прямо с рук ест! - Куротсучи затолкнул следующий кусок прямо в глотку оживающему на глазах арранкару, еле успев отдернуть руку от клацнувших зубов, - Хе-хе, и не кусается почти.

***

На допросах арранкар держался с достоинством угодившего в дурдом, последнего разумного существа на оба мира. Куротсучи забавлял этот завуалированый под вежливое почтение к сильнейшему гонор. Капитан двенадцатого наигранно горестно вздыхал, корчил рожи и пожимал плечами, когда явно сбитые с толку витиеватостью речи допрашиваемого капитаны бросали в его сторону хмурые взгляды. Поняли, голубчики, почему он настаивал на применении психотропов. Оклемавшийся и собравшийся с мыслями, Октава Эспада взвешивал каждое слово в своих речевых конструкциях, намерено ли, или по привычке, делая их почти невоспринимаемыми на слух в своей нагроможденности и изобиловании терминологией. Можно было спорить на что угодно - намерено. Но Маюри не спешил злорадствовать. В конце концов, главное Совет узнал - предатели действительно собирают настоящую армию. Почти собрали уже. А так же место и предполагаемые сроки повторного вторжения. Так что, какая разница, если техническая сторона процесса получения этой информации ускользнула от понимания?
Изворотлив, паразит. Ну, ничего. Сам догадаешься, куда тебя сплавят, как только "помощь" будет оценена по достоинству и использована со всей эффективностью? Тяни, тяни время, нам спешить некуда.

***

Значит, вот оно в чем дело.
Что-то подобное Маюри и подозревал. Даже с учетом того, что львиная доля запаса духовной силы, законсервированной в нанонакопителях, пошла на переход в высшую форму, ранг Гранца теперь колебался, по меркам Эспады, где-то между пятой и четвертой ступенью. В свете этого откровения многие записи в рабочих тетрадях Октавы приобретали несколько иное значение. Интересно, Айзен знал или нет, что за крамольные идеи вынашиваются у него под носом?
Грех не убедиться в правильности своих выводов.

Кожа у него гладкая, тонкая - сосуды так и просвечивают на внутренней стороне локтей и бедер. И на шее. На точеной, перевитой под полупрозрачной кожей темно-синими сосудами и тонкими жилами шее, выгнутой так, что пульс можно на глазок считать. Частый. Даже слишком, учитывая дозу наркотика.
Распробовал, голубчик? Гляди-ка, и не кривится уже даже.
Вот, гаденыш! А ведь ему нравится, действительно нравится. Ай-ай-ай, как не профессионально.
Тонкие, когтистые пальцы потянулись к лицу, медленно, наощупь. Маюри уже знает, что сейчас эти "когти" не способны даже оцарапать и не отстраняется, с любопытством ожидая дальнейшего развития событий. Подушечки скользнули по раскрашенному лицу - очерчивая надбровья, через скулы, до подбородка.
И тягучий, глухой смех:
- А ведь краси-ивы-ый... а замаскировался - не разгляде-еть, - Заэль тянет слова нараспев, как вода течет. Сложно ему сейчас говорить, а молчать не хочет. Что за натура такая?
- Заэль-Апорро, - заламывает Маюри тонкую кисть и ловко прикручивает к столу оставшееся свободным запястье фиксирующим ремнем, - Ты что, соблазнить меня пытаешься? Прям, не знаю, как тебе и сказать... А ты-то ведь не в моем вкусе! - и сам смеется, с каким-то сумасшедшим весельем, прикрепляя электроды к самым чувствительным участкам влажной еще, после входа в релиз, обнаженной кожи.
- Ну, попробовать стоило, - беззлобно скалится в ответ арранкар, и впервые капитан двенадцатого отчетливо осознает, что ему, пожалуй, даже жаль, что уже скоро тот станет совершенно бесполезен, как любой отработанный материал.
Тонкий ободок полуоправы расколотой маски всего один и его концы расположены аккурат против незрячих, лишенных зрачков глаз - жутких и красивых одновременно. Темные, цвета запекшейся крови, разводы, расчертившие тонкими полосами левую сторону лица, больше не сходят, даже когда истаивают змейками реяцу щупы манипуляторов за плечами, увенчанных теперь всего парой тяжелых, маслянистых капель каждый. Неровные края распоротого, от воротника до подола, платья стелятся по полу, острыми лепестками со стола, словно вывернутые наизнанку соцветия лиловых и белых орхидей. А тонкие побеги, выбивающиеся из экстатично надломленой спины, стянутые в узлы и петли вокруг вбитых в пол скоб, сворачиваются на концах в крупные кольца, когда механизм зондирующего устройства легко преодолевает сопротивление мышц, скользким червем глубоко проникая в задрожавшее и совсем уж не по-человечески выгнувшееся тело.
Цветок искусно насажен на гибкий, стальной стебель, быстро срастающийся изнутри с мягкой плотью сотнями тончайших углеродных волокон - можно переходить к следующему этапу. Снова. Впрочем, в предыдущих результатах тоже было немало интересного.

Приказ о переводе Заэля-Апорро Гранца в подчинение первого отряда стал неприятным сюрпризом.
Надо было сразу, как только он обнаружил эту странность в колебании уровня духовной силы арранкара, надавить посильнее, заставить рассказать. Ведь была же гипотеза? Была. Сам хотел докопаться. Вот и некуда спешить...
Подлечила процветающая даже тут, в мире мертвых, бюрократия. Несколько дней отсрочки Куротсучи Маюри выгадал. Вот только как их использовать? Ни о каких предварительных тестированиях уже речи быть не может.

Карминовые губы - сладкие, как переспелая вишня. Их короткие, дразнящие ласки похожи на замашки дорогих шлюх - обещают, обещают, словно под красивой обверткой, яркой и пустой, что-то есть. Лиловое на розовом, розовое на белом - все в алых брызгах, на ощупь - тончайший шелк, на вкус - сахарная патока. И приторный запах цветочных лепестков.
Оборвать к черту. До голого стебля - тонкого, гибкого. И стебель – разорвать на волокна. Ядовитым цветам в постели не место. К черту, к черту их дурманящий запах да изысканно-лживую красоту! Пакость какая.
А вот на полке, в стеклянной колбе, почему бы и не подержать?
Тело Куротсучи - худое и жилистое, покрытое сеткой тонких, несходящих шрамов. В сравнении с безупречными линиями тела арранкара, оно выглядит угловатым, непропорциональным. И лицо, не раскрашенное, против обыкновения, в нелепую, черно-белую маску, непривычно сосредоточенно. Без тени обычной, сводящей скулы улыбки, оно было бы красивым, - его черты можно с уверенностью назвать правильными, - если бы не шрамы на висках и подбородке, совершенно безумный, независимо от настроения, взгляд и срезанные ушные раковины.
Гранц гибкий, как змея, тянется вверх, перегибаясь через собственное бедро – как позвоночник не ломается? – скользит сухой, атласно-гладкой ладонью по плечу, рука обвивает шею ломаным кольцом, крепко - не отодрать. Мерцающие светлым янтарем с брызгами золота глаза совсем близко, а в них – искрящийся безумием, первобытный голод.
Ну, наконец-то! То, что надо. Датчики фиксируют первое изменение фона реяцу арранкара.
Маюри неспешно обхватывает пальцами горячее горло, - кончики сходятся повыше седьмого шейного позвонка, - и медленно давит, пока не слабеет мертвая хватка на его собственной шее, а безмолвно разомкнувшиеся губы – темнеют, становятся почти черными. И впечатывает уже ничего не соображающего от действия препарата, помноженного на удушье, арранкара спиной в металлическую поверхность. Держит одной рукой за горло, чтобы лопатки были плотно прижаты к крышке стола, а другой – перехватывает под коленом соскользнувшую, было, с края стола ногу, рывком выворачивая набок узкие бедра. Заэль не сопротивляется, не пытается вырваться, но и облегчать задачу не собирается – подтянутые ягодицы напряжены и заметно дрожат мышцы другой ноги, прижатой к столешнице голенью Маюри. Гипертрофировано длинные и оттого - болезненно тонкие, пальцы цепляются за сминающую гортань руку, нереально белые, как и переходящие в худые запястья кисти, лишь на последних суставах – темно-лиловые, увенчанные такого же цвета, то ли когтями, то ли лепестками. Сейчас они мягкие, а могут быть тверже стали и с легкостью вспарывать плоть неосторожной жертвы. Невообразимая помесь хищника и паразита. Уэко Мундо богато парадоксами и Октава Эспада - образец самого занятного из них.
Заэль больше не смеется. Он даже стонать уже не может, только кривит беззвучно почерневшие губы, а взгляд широко распахнутых, слепых глаз пуст и затуманен.
Любопытно, что даже крученый жгут зонда не растягивает достаточно по прежнему тесный вход, и приходится с усилием проталкиваться внутрь коротко дернувшегося тела. В том, как при этом искажается болью лицо арранкара, есть что-то запредельно упоительное и Маюри начинает двигаться в рваном ритме, уже зная уровень чувствительности слабо забившегося под ним тела, не позволяя непрошеному раньше времени удовольствию нарушить ход тщательно спланированного опыта.

К внешней красоте Куротсучи был равнодушен. Но красота Октавы носила строго функциональный характер, это невозможно не отметить. Что же до содержимого... Оно оказалось занятно разнообразно. Да и гибкость мышления арранкара впечатляла. Более того, неохотно Маюри признавался сам себе, что в какой-то степени его интерес уже давно вышел за рамки научного и самое время ставить точку в этом затянувшемся "сотрудничестве". Но он не спешил. Тем более что оставалось еще кое-что, и это "кое-что" все больше занимало мысли, заставляло подолгу вчитываться в журналы, изъятые из лабораторий Лас Ночес, вносить неожиданные коррективы в ход исследований. И наступил момент, когда это полностью захватило, поманив чем-то по-настоящему важным, ценным, чем-то, способным, наконец, уравнять счет в негласном соперничестве с бывшим директором Бюро.
Всего один шаг отделял от намеченного - потенциальный подопытный был слишком истощен духовно, чтобы эксперимент удался.
Всего один, самый последний.

Узкая ступня резко упирается в плечо шинигами - Заэль пытается оттолкнуть, выпрямив ногу. Пытается. Куротсучи лишь сильнее стискивает пальцы и он заходится в непроизвольной конвульсии, затвердевшие когти рвут кожу на предплечье сдавившей горло руки. Сведенное судорогой тело выворачивается, словно не кости в нем, едва ли чувствуя, что отрывистые толчки стали размереннее и глубже, а может, как раз поэтому. И содрогается, не то в агонии, не то в экстазе - не разобрать, потому что уже в следующее мгновение густая, приторно сладкая волна с запахом растерзанных бело-розовых лепестков накатывает, сбивая дыхание, липко спутывая мысли, и хочется просто упасть сверху на эту бархатную, цветочную плоть, и вдыхать тающий с чуть горчащей на языке сладостью запах, пока в глазах не потемнеет, пока не напьется досыта разомлевшая от чужой силы, полузадушенная тварь, уже охотно поддающаяся бедрами навстречу каждому движению и тянущая, тянущая взахлеб смесь концентрата искусственно синтезированных частиц и реяцу шинигами.
Датчик сигнализирует о достижении необходимого уровня духовной силы, достаточного, чтобы процесс качественного перерождения прошел согласно расчетам.
Вот только оторваться от гибкого тела, светящегося в золотом пламени охватившей его реяцу, уже практически невозможно... Проклятая тварь! Если бы не заранее заложенная в автоматы программа...

Маюри словно со стороны, механически наблюдает, как прямоугольник стола накрывает полупрозрачный купол преобразователя, как перемигиваются лампочки приборов, выводя излучатель в активный режим, как пространство под колпаком заполняет нестерпимо яркий, режущий глаза даже сквозь экран светофильтра, свет. Устало думает, перед тем как истощение ввергает в яму беспамятства, что, оно и к лучшему, что Октава уже и так слеп - сетчатку опалило бы и сквозь веки.

***

Восстановить полную картину событий удалось далеко не сразу.
Каким образом Октава связался с предателями? Синтезировал Адскую Бабочку. Подумать только. Не отслеживаемую, бабочку-невидимку. Ну да, у него была возможность снять энергетический слепок с одной из пустышек, и не одна. Преступная халатность. Несколько офицеров уже сполна за нее расплатились, да толку.
Каким чудом Ичимару незамеченным проник в Сейретей? Вопрос открыт. Но пришел он явно с намерением избавиться от бывшего Эспада. Не дурак, Гранц, далеко не дурак. Он и не ждал помощи. И прекрасно знал, что удар силового занпакто даст необходимый потенциал противоположного заряда, для выброса хранящейся в накопителях, украденной силы. Как рождение сверхновой. Еще легко отделался, просто лишился зрения, а мог ведь и идиотом стать. И тут сомнения вызывает, что же он рассчитывал таким образом выгадать, ведь даже так против Шинсо не выстоять. А он и не планировал "выстоять". Целью было - подкинуть "сюрприз", в виде микропаразитов на роговицу. Недолговечных и стерильных, зато передающих зрительные образы. Обеспечить свою значимость в глазах Совета.
Почему невозможно было выделить эти универсальные микрочастицы, о существовании которых Маюри только догадывался? Да потому что Октава собственную Дыру, которая по сути является ограниченным гравитационными полями сгустком элементарного вещества такой высокой плотности, что он выглядит пустотой, умудрился превратить в множество таких вот микродыр, поместив их в кровь, в которые стекалась чужая сила, как вода в бездонную яму. И предохранители разработал. Те самые микрочастицы. Ум на разум не натягивается. Хотя, ход хорош, надо отдать ему должное.
Даже не жаль, что слишком поздно Маюри обнаружил незначительную погрешность в полярности ограничивающих полей. Урахаре так и не удалось повернуть вспять процессы, превращающие души в Холлоу, а ему, Куротсучи Маюри, удалось!
Что ж, теперь дело за малым, найти и вернуть сбежавшее сквозь прореху в силовом барьере существо, которому еще только предстоит дать название. Учитывая, какой шлейф духовных частиц за ним тянется, это будет не так уж сложно. Сложно будет подобраться к этой тварюшке, обладающей теперь не только силой, но и информацией о противнике.
Ничего. К этой встрече он подготовится со всей тщательностью.

@темы: яой/слэш, фанфикшен

---

[51-75]

Название: Тепло
Автор:  Damonistic
Жанр: ангст, романс
Пейринг: Шухей/Кира
Рейтинг: R
Дисклаймер: не мое, да
Предупреждение: яой. ООС скорее всего.
Написано по заявке  Miang, которая хотела

сие

Шухей х Кира в кафешке и потом туалете в такой и такой одежде.

Кофе был черным. Кофе был горячим. В кофе то и дело окуналось мороженое, оставляя в кружке свои кусочки. А пил кофе некто с длинными пальцами и накрашенными черным ногтями.
Не девушка.
Что странно.
Чуть подкрашенные глаза. Сколотые на затылке светлые волосы. Черные джинсы и черная же толстовка, а под ней – полосатая водолазка и шелковый шарф ей в тон.
И все равно не девушка. Кира Изуру, лейтенант третьего отряда, высланный в миссию на грунт. Кира Изуру, на этой самой миссии убивший пятерых огромных Пустых и теперь сидящий в какой-то кафешке, вдыхая сигаретный дым от соседнего столика. Кира Изуру, осторожно пославший к черту свои горы отчетов командному составу, тренировки отряда и совместную выпивку с лейтенантами. А еще свое ежедневное «Доброе утро, Ичимару-тайчо!».
А ведь тайчо его давно уже предал. И с тех пор остался осадок – пусть даже Кира и научился почти заменять капитана. Пусть даже умело маскирует муку на своем лице.
За что его предали? Ведь он был безоговорочно послушен. Идеальный подчиненный. Вышколенный, правильный…красивый, в конце-концов. Такой, что Матсумото на лейтенантских собраниях игриво толкала его локтем и предлагала найти себе девушку.
Впрочем, на это Кира всегда отвечал отказом, раньше покрываясь легким румянцем, а сейчас просто уверенно чеканя слова. Нет, ему не нужны девушки. Нет, это только помешает работе. И спасибо, Рангику-сан.
Смех. Понимающие улыбки и чувствительное похлопывание по плечу от Хисаги. Впрочем…это всё осталось там, в Сейретее. А здесь и сейчас есть только кафе, сигаретный дым, изящные пальцы с запахом ванильного мороженого и одиночество.
Впрочем, последнее внезапно нарушилось.
- Кира, привет! Я присяду? – Изуру поднял глаза на улыбающегося Хисаги и растерянно кивнул. Хотя чему удивляться? Их обоих посылали на миссию в этом городе. Вот только кто ж знал, что они пересекутся?..
- Хисаги-семпай, - констатировал лейтенант третьего отряда.
- Давай без официоза, что ли? Не зря же мы на грунт прибыли. Шухей я.
- Ладно.
- Выпьем?
- У меня кофе.
- А чего покрепче? – Хисаги потер руки. Кира машинально окинул его оценивающим взглядом – на лейтенанте девятого была полурасстегнутая белая рубашка и такие же, как у него, черные джинсы. Фабричное производство?
- Если Вы захотите. А я буду кофе.
Хисаги пожал плечами и подозвал официантку, очаровательно улыбнулся и заказал еще один кофе, удивив этим Киру. Слишком уж тот привык к образу «второй Рангику-сан», как иногда про себя называл Шухея.
Дождавшись, пока девушка исчезнет на кухне, Хисаги уселся напротив Киры, пытливо того разглядывая.
- Что-то случилось?
- А? Ничего, Хисаги-сем… Шухей, - Кира улыбнулся, и вместе с ним улыбнулись его голубые глаза. – Просто задумался. Устал после миссии.
- Правда? Хех, и как ты с такой выносливостью собирался капитаном стать… - хихикнул Хисаги. – Впрочем, шучу. Ты и так много стараешься.
- Не больше Вас.
И не то, чтобы это было неправдой. Все же Шухей являлся сейретейским корреспондентом, и успевал выуживать информацию из самых затаенных его уголков. Кроме того, он продолжал выполнять лейтенантские обязанности, словно бы и не печалясь об уходе капитана.
Хотя особо проницательным личностям и по совместительству шухеевским собутыльникам (в первых рядах которых была всё та же Матсумото) было видно, что ему тоже иногда трудно. И что он тоже жалеет. Но не как Кира. И уж тем более не как Хинамори. Просто…по-своему. Как сказал когда-то сам Шухей: «Каждый встречный на моем пути – мой учитель. А капитан научил меня многому».
Многие завидовали его хладнокровию, но чего еще ожидать от ученика Тоусена?..
Впрочем, Кира ведь тоже трудился. И трудился так, что в отряде многие им восхищались. Иногда это восхищение перерастало во что-то большее – и тогда погрустневший Изуру с погрустневшими глазами отвергал очередного офицера.
Это было знакомо всем из капитанского и лейтенантского состава Готея-13 – восхищение от младших. Даже Зараки-тайчо. И даже Куротсучи-тайчо, пусть его боялись сильнее.
…когда Хисаги принесли кофе, Кира успел допить свой. Но из вежливости по-прежнему сидел за столиком, изредка слишком задумываясь и отвечая на реплики Шухея невпопад, волнуя тем последнего. Слишком вязкими были мысли Изуру, чтобы не утонуть в них.
«Ичимару-тайчо».
И этого хватало. Хватало, чтобы затянуть и не отпускать из печальной заводи. Там все такое…черное и холодное. Как ледяная вода. Настолько ледяная, что теряешь чувство восприятия и просто тихо тонешь, протягивая вверх узкую ладонь, царапая воздух накрашенными пальцами и надеясь, что кто-то схватится за них и спасет. И тогда темнеют и голубые глаза и светлые вроде волосы.
Как если коснуться тела Вабиске, думает Кира. Если коснуться его, потяжелеешь в два раза. И тогда точно никто не спасет.
Да никому и не нужна эта протянутая рука…не спасут же.
В реальность Киру возвращает то, что кто-то цепко держит его за руку, трясет за плечо и взволнованно смотрит в глаза. А потом поднимает с места и, поддерживая, тащит куда-то в другую комнату, к раковинам и зеркалам, к серым кабинкам. И брызгает ледяной водой в лицо.
Кира помотал головой, разбрызгивая капли. Он наконец понял, что стоит в туалете, и шарф его намок от воды, случайно попавшей на ткань. А рядом стоит Шухей и по-прежнему держит за руку, второй то и дело умывая Киру. Или же это сам Изуру судорожно вцепился в сухопарую ладонь?..
- Лучше? – коротко спрашивает Шухей, беспокойно глядя на светловолосого.
- Ага. Спасибо, Хисаги-семпай, - Кира улыбается и неуверенно высвобождает кисть, а затем сам начинает умываться, с каждым разом все больше возвращаясь в реальность.
- Кира…
- Да?
Он оборачивается и встречается взглядом с глазами Шухея. Такими же обеспокоенными…и немного печальными. И с какой-то ноткой решительности.
- Тебе правда лучше?
- Конечно. Спасибо, - Изуру фальшиво улыбается, пытаясь выглядеть искренним.
- Ты уверен?
- Уверен, - он смущенно поправляет черную толстовку, отмечая странно-пристальный взгляд семпая и отводя глаза. И почти шепчет: - Честно…
Он знает этот взгляд. Так на него уже смотрели. Да если бы и не знал – это трудно не почувствовать.
Тянущее чувство в груди сменяется частым сердцебиением и подкосившимися ногами, когда Шухей прижимает его к себе, обнимая. Ничего особенного ведь. Просто объятие. Всего лишь дружеское объятие.
Уголки губ предательски опускаются, и Кира не выдерживает – сам тянется наверх за поцелуем. Сам подается навстречу сильному телу и теплым суховатым губам, навстречу скользящим прикосновениям к спине, словно гладящим. Успокаивающим.
- Не надо, - почти уверенно говорит он, отрываясь от чужих губ. – Это…не нужно, Хисаги-семпай.
- Дурак ты, Кира, - вздыхает Шухей. И ничего не может с собой поделать, ведь обманчиво хрупкое тело лейтенанта в его руках, отнекивающегося, но так податливо прижимающегося, возбуждает не на шутку.
И тогда он понимает.
- Холодно тебе? – внезапно спрашивает он изменившимся тоном.
Кира поднимает удивленный взгляд.
Да, холодно. Ледяная заводь мыслей и ледяная вода из-под крана. А еще холод одиночества.
И Кира кивает.
- Давай я тебя согрею, - бормочет Хисаги, глядя куда-то за Изуру. И удивляется, когда тот кивает. Хриплый голос лишь произносит в ответ: «Не надо», и только потом он задумывается, насколько противоречит сам себе.
Не знает. Не уверен. Незачем…
- Точно дурак, - тихо произносит Шухей и, зарываясь пальцами в светлые волосы Киры, тянет того в сторону кабинки, с удивлением отмечая, что Кира сам закрывает ее.
- Простите, Хисаги-семпай.
Кире холодно. Его едва не трясет. И контрастом к этому – горячие руки Хисаги, забирающиеся под тонкую водолазку и поглаживающие кожу жадными движениями, то нежно проводя по позвоночнику, а то и задевая соски и вырывая у Киры судорожный вздох, тонущий в очередном поцелуе.
Только бы согреться, бьется в его голове.
Простите меня, думает он.
Пожалуйста…
Он покорно облизывает пальцы семпая и дает себя растянуть. Он еле слышно стонет, когда Хисаги осторожно входит в него, и прижимается сильнее. Он движется навстречу, полностью отдаваясь сладкому ощущению, глуша стоны чужими губами и кожей, то и дело ощутимо царапая ее пальцами. Он выгибается и дает губам Шухея скользить по своей коже, прижимаясь и целуя ее.
Теплее.
Кира движет бедрами навстречу и прикрывает глаза, прикусывает губу. А потом просто захлебывается вздохом, когда ощущения накаляются до предела. И ныряет, ныряет в них с головой, не оставляя даже надежды на то, чтобы вынырнуть.
Теплее…
***
Официантка принесла счет за два кофе и одно мороженое. Платил Шухей, даже не слушая изуровских возражений. И так же обворожительно улыбался на подозрительные взгляды от обслуживающего персонала, натолкнувшие Киру на мысль, что кто-то из них присутствовал в туалете, когда… ну, когда.
Странно, но он не смутился. Просто поправил полосатый шарф и тоже улыбнулся официантке, а затем вышел с Шухеем на улицу.
На улице, хоть и была осень, стояла теплая погода. Но только сейчас, переплетая пальцы с чужими и невольно улыбаясь солнечному свету, Изуру наконец почувствовал её.

@темы: яой/слэш, фанфикшен

---

Арт

[Тамми]

Выкладываю по просьбе друга, ее арт.
Автор -  Хранитель душ
В основном ичируки, есть еще Химе и Гриммджо, и гинруки.

@темы: фанарт, гет

---

[51-75]

Название: Цветок
Автор:  Damonistic
Персонажи/пейринг: Заэль-центрик, есть немного Гриммджоу/Заэль.
Рейтинг: PG-13
Жанр: укур, недо-романс, ангстостеб ©
Дисклаймер: увы и ах.
Предупреждение: яой и ООС.

Странное имя - Заэль Аполло.
Странная внешность.
Странное поведение.
Впрочем, он и не человек, а ведь мы меряем человеческими критериями. Просто арранкар из Эспады. Арранкар-ученый, проводящий кучу времени в своей лаборатории.
Дьявольские опыты.
И дьявольская сущность.
Полубезумный взгляд из-под длинных ресниц. Золотистая радужка и суженный зрачок. Именно что суженный, иначе можно было бы подумать о том, что его владелец принимает наркотические вещества.
Хотя кто знает?..
В его лабораторию побаивалась заходить даже Эспада. Только фрасьоны с прочищенными мозгами сновали туда-сюда между отполированных ими же до блеска столов и странных приборов, то и дело спотыкаясь о провода, пусть и аккуратно лежащие, но все равно мешающие движению.
В лаборатории всегда витали какие-то запахи: от запаха крови, растянутой по капле на сетке из тонких нитей неземного происхождения, до банального запаха аммиака.
Запахи цветов Заэль не признавал, да и не понимал их. Когда-то из мира живых были привезены образцы каких-то первоклассных духов, но, едва услышав аромат, Заэль демонстративно чихнул и выкинул флакончик за окно.
К слову, свалившемуся прямо на голову "сюрпризу" был не рад и Ноитора, терпеливо дожидающийся исследователя под окнами, а потому весь последующий час Октава Эспада наслаждался его матерными воплями. Правда, почему он не поставил кеккай - до сих пор было загадкой.
Заэль был желаем. Сидя на собраниях и просто идя по коридорам Лас Ночес, он чувствовал на себе голодные взгляды, но в ответ только подергивал плечом и шел дальше, самодовольно улыбаясь. Ему нравилось чужое внимание. Ему нравилось доводить окружающих до такой степени, когда невозможно мыслить о чем-то другом. Доводить - и не даваться никому. Ускользать, как бабочке под чьими-то руками.
Не поймаешь - она улетит.
А поймаешь - будет бить крыльями, щекоча кожу и заставляя-таки разжать ладонь.
Были и те, кто пытался взять Гранца-младшего. Тот же Гриммджоу - якобы Король. Приходил и, прислонившись к дверному косяку, хмуро наблюдал за опытами, то и дело морщась. Впрочем - за какими еще опытами?.. За Заэлем. За каждым его движением - от простого движения руки, легко отбрасывающей прядь волос, до соблазнительно-сладкого движения языка по губам, вроде как пересохшим. За золотыми глазами и пушистыми ресницами. За этими бедрами, блядски покачивающимися при каждом шаге.
За этим голосом, отравленной сладостью вливавшемся в уши и обострявшем восприятие... заставлявшем кровь приливать к паху так, что вскоре тело просто сводило от невыносимого желания.
Прикосновение. И поцелуй - до крови, разрывая тонкие губы клыками, а позже впиваясь в шею. Заэль только посмеивался и подставлялся, дразня и прижимаясь, облизывая губы и целуя в ответ. Вызывающе подавался бедрами вперед, к Гриммджоу, и постанывал так, что хотелось взять прямо здесь.
И когда сильные руки уже рвались к одежде, Заэль вроде как игривым, но твердым жестом отталкивал Сексту. А затем насмешливым тоном говорил, что тот не посмеет тронуть его. И если тронет - пожалеет, что вообще вошел в Эспаду.
К счастью своему, Гриммджоу понимал это, хоть и еле сдерживал желание набить слащавую морду так, чтобы раскололась маска-очки и осталось лишь кровавое месиво.
В итоге такие вот игры привели к тому, что Заэля поголовно ненавидели все, с кем он имел дело, а тот лишь в очередной раз посмеивался, как же жалки окружающие и записывал что-то в результаты исследований.
Первую четверку Эспады он, правда, не трогал - только лишь разговаривал, какими-то обходными путями вытягивая нужную для себя информацию.
Боязливый.
Но самолюбивый.
Своего брата, Ильфорте Гранца, он вообще не воспринимал. Неужели может быть важен для него кто-то, служащий фрасьоном тому, кого он уже опустил? Разумеется нет. Всё, чем Ильфорте его интересовал - характеристики. Характеристики, которые можно добыть, не контактируя с низшими созданиями, вроде фрасьонов и шинигами.
Только и всего.
***
Он боялся. Всегда боялся.
Боялся умереть.
Исследования, эти бесконечные исследования вкупе с бесчисленными модификациями своего тела - всё это ради невозможности смерти.
Но умер же.
Нет...умирает.
Сотни лет - умирает.
И начал умирать не тогда, когда почувствовал мучительно-медленное касание лезвием чужого занпакто грудной клетки. Еще с самого начала - как вошел в лабораторию. Как почувствовал запах химикатов и увидел блеск пробирок.
Или еще раньше - когда впервые отведал чужой крови?
Или же когда уничтожил дыру Пустого на своем теле?
В любом случае - Заэль начал умирать уже давно. И именно потому - Эспада. И помощь Ноиторе. И все эти бесконечные игры-соблазнения. Всё - ради того, чтобы хоть немного почувствовать, что жив. И что не тянет пустотой внутри грудной клетки.
Почему Гриммджоу так спокоен, хотя у него дыра в животе? Или Улькиора - хотя у него дыра в груди?
Почему они не чувствуют этого бесконечного холода, почему они не боятся? Нет...разве они не боятся?
Или Ноитора с зияющим провалом вместо глаза. Как так можно? Ведь это жутко, по-настоящему жутко. Хотя он-то, может, и чувствует - иначе не было бы такого призыва в его команде к релизу - "Молись, Санта Тереза!". О чем она молится, право?
И много кто еще...
Почему они ничего не пытаются сделать?..
И Заэль смеялся. Жуткий лающий смех вырывался изо рта, а тело конвульсивно тряслось, как в припадке. Фрасьоны боялись этого смеха, всегда боялись. И прятались по углам.
А Заэль смеялся. И из золотых глаз текли неведомые вроде арранкарам слезы.
***
Визит Гриммджоу в мир живых наделал переполоху среди арранкаров. Сам он долго и со вкусом матерился, сидя в лаборатории Октавы Эспады и терпеливо дожидаясь, пока тот подлатает очередную рану и введет какое-то свое средство...вроде как болеутоляющее, но точно Гриммджоу не помнил.
Просто слушал мерное жужжание приборов вокруг и приторный голос Заэля, в те моменты почему-то успокаивающий. Как и легкий-легкий поцелуй, подаренный Октавой по неясному порыву.
Джаггерджак еще с полчаса поливал грязью "мелкого придурка Куросаки", терпеливо дожидаясь, пока Заэль просканирует собранные данные и перекинет их на компьютер, а затем ушел, на ходу поправляя белые хакама.
И именно из-за него следующее утро Заэля...вернее, время после следующего его пробуждения, началось с неожиданности.
Высокий Ноитора, торчащий в дверном проходе и брезгливо осматривающий его покои. Его костлявая рука, передающая "какую-то херню, её кошак из мира живых тебе притащил". И его скривившиеся губы, сквозь которые донеслось, что "от нее несет, как от той дряни, что ты на меня пролил на днях". И конечно же грубое, под аккомпанемент звона браслетов и цепи на Санта Терезе: "хрен я еще раз просьбу кошака выполню, мальчик на побегушках, что ли..."
Хотя и впрямь было удивительно, почему он сделал это. Октава Эспада даже боялся задуматься, что толкнуло Пятого на столь странный шаг.
А затем разжал ладонь, в которой лежал переданный от Сексты предмет. Легкий, приятный аромат поплыл по покоям, щекоча ноздри и вызывая странные ассоциации.
Легкий стебелек и светло-розовые лепестки.
Бабочкам всегда нравились цветы. Нормальным бабочкам.
Заэль уже долгое время сидел в прострации, вдыхая аромат. Хотелось сжать ладонь и выкинуть чертов цветок куда подальше.
Потому что на глаза вновь просились слезы. И в груди почему-то болело. Характеристики и мириады данных не могли дать ответ на простой вопрос, почему же так. И Заэлю становилось страшно. И обидно. И просто непонятно.
Непонятно, почему сердце вдруг забилось по-другому.

В момент, когда лезвие занпакто Маюри пронзило отчаянно бьющееся сердце, Заэль вспоминал тот странный цветок и странное чувство от него.
Вот только слез больше не было.
И не могло быть.

@темы: яой/слэш, фанфикшен