[horded]

@темы: аватары

---

[juLezzz]

Не могли бы вы подсказать насчет опенинга в страых еще с 30 помоему по 50 серию.
Давно ищу этот опенинг надеюсь поможете.

@темы: вопросы

---

107 шагов

[Hedgehog2008]

Посвящается великолепному автору Gaarik

И моему Мифу

…
Автор:
Hedgehog2008
Название: 107 шагов
Disclaimer: все права на героев аниме
«Блич» принадлежат Кубо-сенсею.
Рейтинг: PG-13
Пэйринг: Улькиорра/Орихиме + Автор/его муза; на заднем плане Ичиго/Орихиме
Жанр: ангст
Вид: мини
Предупреждение: первая часть описывает жизнь настоящую,
почти реальные события (не знаю, можно ли расценивать это как RPF). Но данный
факт никак не влияет на вторую часть. Вторая часть потеряла обоснуй далеко и
надолго.
Саммари: в первой части повествуется о личных переживаниях автора, а
вторая непосредственно о событиях в Уэко Мундо. Описываемый момент – время
примерно после вторжение Ичиго и друзей в Лас Ночес. По задумке автора,
спасители потерпели поражение, но вовремя успели спастись. Орихиме же выпала
участь «жертвы», отправленной на костёр «спасительной инквизиции». Данный фик
является посвящением одному из самых блистательных авторов Рунета, избравших
этот фандом, а также человеку, оказавшему на автора огромное влияние.



I

Она снова пялилась в экран компьютера в надежде поймать хотя бы осколочек его души, но все старания были тщетны… Он ушёл навсегда, оставив после себя, словно нарочно, лишь удалённую страничку ВКонтакте, да пару воспоминаний от слишком недолгой переписки.

Слишком, чтобы помнить… Всего одна неделя. Она уже успела найти в нём и частичку своего скрытого чувства, и единомышленника, и необъяснимое притяжение… Но его больше нет. Это факт. Мосты давно сгорели. Аргументы исчезли в неоправданной лжи. А разве можно верить словам? Мир не вымер, не исчез, но потерял былые краски, словно он переместился в чёрно-белое кино, непонятно каким образом спроецированное на её жизнь. Даже его поначалу пугающая аватарка, изображающая весьма странное готическое существо с огромной дырой в груди и тёмными дорожками от «слёз», и та исчезла… Она каждый день повторяла его ник снова и снова: Ulquiorra Espada The fourth Schiffer. Эти слова оказывали на неё практически гипнотическое воздействие, это притяжение… Она открыла глаза, сбрасывая неожиданно накатившую дремоту, и набрала в строке Яндекса слово «притяжение». Поисковик «выплюнул» сотни страниц. Она попыталась собрать зрачки в кучу, а затем открыла пятую страницу сверху. Чей-то дневник… И на неё смотрит он, Улькиорра. Пусть с другого рисунка, но его черты невозможно было забыть! Тааак, что там у нас дальше? Пелена бездействия мигом спала с сонного разума, и она сосредоточилась на тексте. Это оказался фик. Глаза по привычке устремились к пэйрингу: Улькиорра/Орихиме. А у него, значит, возлюбленная есть?
Вчера она узнала, что странная аватарка изображала героя аниме-сериала под не менее странным названием «Блич». Википедия любезно предоставляла и описание персонажа. Всё как и должно быть. Он был таким же циничным пофигистом в своих письмах. Тааак… Орихиме… Компьютер зашелестел, и через секунду на мониторе появились изображения девушки с рыжими волосами и наивно распахнутыми глазами. Как же ей в тот момент хотелось стать для него Орихиме! Снова перелистнула на фик, начала читать, жадно проглатывая искусно описываемые события ожившего Лас Ночес.
Многое всё ещё оставалось для неё загадкой. «Буду смотреть аниме, может, что и пойму. Да просто в честь памяти о нём», - решила она.
Месяц пролетел незаметно. Она снова перечитывает знакомые строчки «Притяжения». Глаза быстро устают, поэтому она на время свернула все окна. На рабочем столе снова ОН и ОНА…



II
Арранкар стоит, всматриваясь в даль, которая не представляет из себя ничего, кроме бесконечного моря белого песка, сливающегося где-то на горизонте с небом цвета припорошенного первым снегом асфальта. Девушка сидит на песке, поникнув главой долу. Это что такое?? Она понимает, что бесполезно смотреть вперёд в надежде, что за ней придут и спасут. Да, так было раньше, но в этот раз всё будет по-другому. До этого она жила в сказке, но когда-нибудь приходит конец. Никто не пробовал заглядывать за конец сказки, всем нравится складывающееся в конце положение вещей… Конец, когда принц тает, дворец рассыпается на осколки
разочарования, а принцесса вдруг понимает, что она вовсе и не принцесса и что осталась она не в руках у главного злодея и даже не у коварной ведьмы, а что на самом деле столкнулась она лицом к лицу с реальным миром, где установлены совсем иные законы. Они-то уж точно не оставят путей к отступлению.
Орихиме всё же подняла голову в слепой надежде на чудо. Но все чудеса остались в сказке. Вместо этого перед ней предстал пейзаж, что был тут минуту и, вероятно, сто лет назад. Никому бы и в голову не пришло менять в этом жутко холодном и пустом, но одновременно необычайно гармоничном пространстве! Песчинки всё так же вальсировали под вечный реквием, сотканный из ничьих воспоминаний. Стройные ветви кварцевых деревьев по-прежнему хранили тайну своей хрупкой прочности глубоко под землёй. Тишина как прежде обволакивала тело мягкой субстанцией, заражая каждую клеточку её пока ещё живого существа.
Улькиорра Шиффер, её страж, всё так же продолжал стоять поодаль и смотреть перед собой. Казалось, он стремился достичь взглядом горизонта или увидеть там какой-то тайный смысл, понятный ему одному…Сколько времени прошло с тех пор, как они неподвижно застыли здесь?
Время перестало быть чем-то неуловимым. Оно преобразовалось в почти осязаемую материю, так что до него можно было дотронуться и от этого оно ещё больше растягивалось. Ей было уже действительно всё равно, что с ней станется. Главное, Айзен побеждён, друзья в безопасности. Её не оставят в живых, это она тоже хорошо понимала. Это всего лишь вопрос времени. О ней никто не вспомнит. Впрочем, она сама этого хотела, иначе ни за что не надела бы браслет…
«Надо же кому-то было пожертвовать собой в этой войне, - усмехнулась про себя Орихиме, - а то было бы совсем не грустно. А какая же это война, если не грустно?» Но это всего лишь слова, не способные и на одну тысячную выразить все чувства, обуревавшие девушку в ту секунду. Здесь была и злость на Ичиго за то, что он так ни о чём не догадался, и грусть, смешанная с безысходностью и отчаянием, и радость за практически счастливый конец, и капелька ностальгии по былым временам… А ещё она никак не могла понять, чего ждёт арранкар. Почему не выполнит он последнюю волю своего властителя? А может, он просто вспомнил это чувство ускользающей жизни, когда хочется уцепиться за каждую минутку, как за спасительную соломинку, но минуты текли, растворяясь в окружающей тишине. Орихиме впитывала каждое мгновение, стремясь запомнить этот Мир до мельчайших деталей...
- Ты знаешь, где находится конец света? – голос Улькиорры нарушил безмолвие так неестественно громко, что девушка вздрогнула, освобождаясь от оцепенения.

Время начало свой обратный отсчёт.

- Может быть там, за горизонтом, - предположила девушка, медленно поднимаясь с земли.
- Неверно. Конец света в тебе.
- Разве? – осторожно спросила Орихиме.

Время было на исходе.

- Когда ты умираешь, настаёт конец света, - Улькиорра повернулся лицом к девушке.
- Но мир-то останется. Ничего не изменится, если я умру, - возразила Орихиме.
- Нет, это будет конец, - одно мгновение, и Улькиорра оказался совсем рядом.
- А я верю, что конца нет.
Он всегда подразумевает продолжение, - задумчиво протянула Орихиме.

Время истекло.

- Ты умрёшь и даже не успеешь понять, как всё закончится.
- А в мире живых есть традиция: люди, приговорённые к смертной казни должны пройти ровно 107 шагов, прежде чем распрощаются с жизнью. 107 шагов длится их конец…
- Разве за столь короткое время можно придумать продолжение? – в голосе арранкара не было удивления, лишь едва уловимая усмешка.
- Я знаю, можно! – смело вскинула голову Орихиме. Из взгляды встретились.
- И что же ты предлагаешь?
- Давай пройдём эти 107 шагов вместе, раз уж нам выпало заканчивать существование света одновременно!
- Что ж…
«Это всего лишь пустая трата времени, - подумал Улькиорра. – Так почему же я соглашаюсь?»

Но первый шаг был уже сделан…

@темы: аниме, гет, фанфикшен

---

Продается мерчандайз по Блич

[Karasik]

Сумки, коврики для мышек, кошельки, подвески, открытки, наклейки, карты и прочее - по Блич.
А также сборники яойных додзинси по Блич.
www.manga-zin.net/cat/100/
www.manga-zin.net/cat/10/

@темы: ссылки, яой/слэш, аниме, реклама

---

[horded]

Bleach [17]
Katekyo Hitman Reborn! [16]

Размеры форумные, 175х195.



Остальное здесь.

@темы: аватары

---

[.Miraii]

Bleach (20)
Kateikyoushi Hitman Reborn/ (66)
Naruto (7)
Vocaloid (19)
Kuroshitsuji (4)
Pandora Hearts (4)

*Кликабельно

@темы: аватары

---

Часть II

[Чернильный принц]

Я извиняюсь, может, чего не так сделал, но в один пост оно не влезло((

Название: Летние миражи
АВТОР: Gin-no heishi
Бета: Wakamizu
Фендом: Bleach
Пейринг: Ренжи/Бьякуя, Сенбонзакура/Бьякуя, Ренжи/Рикичи (пока на этом остановимся)
Рейтинг: PG-R (для двух частей соответственно)
Статус: в процессе
Дисклеймер: бред – мой, персонажи – Кубо
Комментарии: Все будет в конце.

Часть II

Часть II

Похоже, Рикичи радовался больше, чем Ренжи. На горизонте лейтенантского настроения упрямо маячила туча, то и дело прикрывая собой солнце. Однако это не мешало ему принимать поздравления от друзей и сослуживцев. Не успел Абарай появиться в казармах, как на него обрушились бурные поздравления Рикичи.
Хотя что делал в один из редких выходных Ренжи в отряде, оставалось, похоже, неизвестным даже ему самому. А с другой стороны, чем еще заняться ранним утром, когда кто-то еще спит, а кто-то уже бегает с документами или потеет на стадионе? Можно ,конечно, было последовать примеру первых и поспать, но как назло, Абарай проснулся еще раньше, чем обычно, а больше уснуть ему так и не удалось. Еще около часа он потратил, тщательно приводя себя в порядок. Чистая свежая форма, да и с прической пришлось повозиться подольше. Не то, чтобы его шихакушо было не в надлежащим виде в остальные дни, но есть просто чисто, а есть по-праздничному чисто. Хотя именно ощущения праздника Ренжи и недоставало.
Выйдя из дома, он подумал было прогуляться, но когда взгляд остановился на горе за стеной, желание прогуливаться куда-то улетучилось по не совсем понятной причине. И в сознании лейтенанта это, конечно, никоим образом не связывалось с тем, что поместье капитана было в той же стороне. Просто расхотелось - и все.
Оставалось одно – идти к казармам. Другие лейтенанты все равно были чем-нибудь да заняты. Мацумото, например, наверняка еще спала, Кира сидел с бумагами, а Шухей пару минут назад промчался по соседней крыше с толстой папкой (как подумал Ренжи - что-нибудь для газеты).
Вот поэтому даже в выходной лейтенант был на рабочем месте. А Бьякуя все не приходил. Ренжи первым делом поднялся в кабинет – проверить, нет ли случайно какого поручения, о котором он забыл или которое пришло только утром. Но комната была пуста, а все вещи на тех местах, где он их и оставил.
Абараю пришла мысль, что отгул надо было брать на вечер и следующее утро, а не на весь день. Но такого вроде бы не положено, поэтому маяться ему со скуки до самого заката, когда наконец начнут собираться приглашенные и случайные гости. Отмечали в одиннадцатом, поэтому за последствия никто не ручался, да и в общем-то не беспокоился о них.
Спустившись к вахте, лейтенант встретил Рикичи. Тот тоже был весь какой-то праздничный. И заулыбался во все тридцать два при виде Ренжи. Не успел Абарай еще ничего и сказать, как парень уже горячо поздравлял его с личным праздником. Хотя, наверное, уже стоило сомневаться, настолько ли он личный, как предполагалось.
Рикичи весело болтал о предстоящем вечере, сидя рядом с лейтенантом. Ренжи улыбался и кивал, изредка вставляя пару фраз. В компании юноши ему стало несколько спокойнее. Почти исчезла утренняя хмурость, и «небо» обещало быть столь же ясным, как и сейрейтейское. Абарай заметил, что косички рядового сегодня заплетены как-то по-другому, да и украшений в них вроде прибавилось. Рикичи несколько смутился и ответил, что все как обычно. Лейтенант хитро прищурился – его всегда забавляла прическа парня. Да и не только она. В компании с этим юношей Ренжи чувствовал себя не просто легко и свободно - он ощущал некую духовную близость, будто встретил кого-то, кто давно ушел из жизни, но так и оставался ему дорог, или более того - себя примерно в том же возрасте. Сам того не замечая, лейтенант давно взял на себя заботу о мальчике, и зачастую тренировал его, радуясь успехам и помогая преодолевать трудности.
- По-моему, ты врешь мне, - Ренжи незаметно придвинулся ближе, пока рядовой отвлекся.
- Говорю же, вам показалось. С чего бы мне их сегодня переплетать?
Рикичи сделал вид, что занят разглядыванием своей обуви. Ему было приятно, что семпай заметил перемену. Сердце забилось немного чаще. Но следующего поступка Абарая он явно не ожидал. Ренжи, воспользовавшись тем, что мальчик не смотрел на него, резко прижал его к себе одной рукой. Рикичи, оказавшись лицом к лицу с лейтенантом ,не мог пошевелиться несколько мгновений, и не потому, что Абарай крепко держал его, а потому что дыхание замерло в груди, и потребовалось время, чтобы вернуть его в норму. Лейтенант ничего не заметил, он с улыбкой смотрел на новые вплетенные в волосы мальчика тонкие шнурки. Наконец, доказав свою правоту, он отпустил его и похлопал по спине. Юноша с натянутой улыбкой пробормотал что-то. Даже в такую жару, через ткань формы, его кожи коснулось тепло Ренжи, и так просто прийти в себя не получалось. Он резко встал, слегка поклонился и, сказав, что вдруг вспомнил о важном поручении, со всех ног кинулся из расположения отряда.
Ренжи так и остался сидеть, недоумевая о причине такой резкой перемены. Однако в жару, которая постепенно нарастала к полудню, думать о чем-либо отстраненном совсем не было сил. Абарай потянулся и прислонился к стене. До вечера оставалась еще куча времени, а занятия он себе так и не нашел. Проследив взглядом за одинокой птицей, парящей над городом, лейтенант поднялся и неторопливым шагом направился в кабинет.
Затворив за собой фусума, он остановился. Обстановка знакомая до мелочей, все так же открытое окно, задвинутые стулья и письменные принадлежности на столе Бьякуи ,лежащие в идеальном порядке. Не сравнить с лейтенантским, где порядок обнаруживался не так часто, как хотелось бы. Ренжи обошел комнату. Ноги сами остановились у рабочего места капитана. Пальцы коснулись спинки стула, и вчерашний вечер вновь возник в памяти. Усталый вздох растворился в воздухе – как не понимал Абарай Кучики, так и не научился понимать. Подмечать детали, выучить наизусть вкусы, как свои собственные – все не то. «Аристократская философия, чтоб ее», - Ренжи стиснул спинку стула. Он до сих пор не осознавал, зачем нужно все так усложнять, добавлять скрытые течения в жизнь, и без того не простую. Пусть его капитан воспитан как наследник великого клана, но разве Укитаке-тайчо не того же сословия - так почему же он не ведет себя как Бьякуя? Недаром, наверное, ему такой занпакто достался – цветет-то сакура красиво, но исчезает эта красота так же стремительно, как и появилась. Вновь нужно будет привыкнуть к его отрешенности, холодности. Но что-то же заставило Кучики хотя бы на один день измениться? И разве не чудесно было это время?.. Ренжи стиснул зубы, вспоминая, как с замиранием сердца шел за Бьякуей по зеленому саду. Или там был не его капитан, а кто-то другой – близкий, живой? Не хватало только начать сомневаться в произошедшем. Но уж слишком яркими были перемены…
Ренжи, словно от бессилия, опустился на стул и уныло взглянул на свое рабочее место, ловя себя на мысли, что здесь он еще ни разу не сидел. Каждый предмет, лежащий перед ним, казалось, носил отпечаток человека, прикасавшегося к нему. Ренжи провел ладонью по поверхности стола и чему-то улыбнулся. Его взгляд случайно скользнул по ящикам – самый нижний был чуть приоткрыт. После секундной борьбы любопытства и совести Абарай уже наклонялся к блестящей ручке.
Внутри не оказалось ничего, кроме аккуратной стопки листов. На каждом было написана всего пара слов, явно не относящихся к работе. Последний лежал перевернутым. Татуированные брови слегка поднялись в удивлении, когда Ренжи прочел свое имя на нем. Красивый почерк, несомненно, принадлежал Бьякуе. Да и чей еще он мог, собственно, быть? На нескольких следующих листах тоже было его имя. Совершенно ничего не понимая, Абарай в недоумении рассматривал их, когда в комнате появилась Рангику.
- Доброе утро! Мне сказали, что твоего капитана на месте нет, вот, я и решила зайти.
Лейтенант быстро пересекла комнату, и Ренжи утонул в пышных формах, розовом шарфике и духах Мацумото.
- Самого веселого тебе Дня Рождения, - подруга, наконец, отпустила его, и Абарай вдохнул поглубже.
- Спасибо.
- Все подарки вечером, - Рангику весело подмигнула ему, - А кстати, чем это ты занимаешься за капитанским столом?
- Да вот, убираю ненужные бумаги, - лейтенант быстро сложил листы вместе и спрятал обратно в ящик.
Рангику несколько недоверчиво следила за его действиями.
- А у тебя сегодня тоже выходной? – Ренжи поднялся из-за стола.
- Нет, выходной у меня завтра.
- А что тогда ты делаешь здесь? Хитсугайя-тайчо наверняка не будет рад твоему отсутствию.
- А, по-моему, совсем наоборот, - Мацумото улыбнулась.
- Тогда, раз ты все равно занята своими делами, то пойдем прогуляемся куда-нибудь?
Рангику кивнула, чуть поправила прическу и вместе с Абараем покинула душный кабинет шестого отряда.

Что-то заставило Бьякую остаться в постели и сегодня. Возможно, это нежелание находиться в казармах в такую жару, а может ,нежелание находиться там одному. Хотя ссылался Кучики, конечно же, на свое недомогание.
Как только слуги покинули комнату, унося с собой завтрак, к которому хозяин дома даже не притронулся, появился Сенбонзакура. В последние несколько лет он стал принимать свою материализованную форму все чаще. И если поначалу он появлялся раз в пару месяцев, то теперь – каждый день занпакто возникал перед Кучики, стоило тому остаться в одиночестве.
- А мне казалось, что ты чувствуешь себя гораздо лучше сегодня, - Сенбонзакура расположился прямо на татами в другом конце комнаты, - Самый строгий капитан и отлынивает от работы. Как нехорошо получается.
- Я не просил тебя становиться моей совестью.
- А кто сказал, что я ею стал? Я лишь говорю о том, что вижу.
Кучики бросил на него недовольный взгляд.
- И ни к чему такое выражение лица.
- Ты слишком много себе позволяешь в последнее время.
- Но я же твой занпакто. И кому, как не мне, знать о тебе много больше, чем остальным.
В комнату влетела адская бабочка. Бьякуя, не отрываясь и даже не моргая, следил за черным насекомым, пока оно не замерло у него на ладони, передавая сообщение – всего лишь послание от джуусанбантай-тайчо с пожеланием скорейшего выздоровления.
- А ты надеялся, что твой лейтенант вспомнит о тебе?
Гневно сдвинув брови к переносице, Кучики раздавил бабочку двумя пальцами. По руке растеклись темные чернила. Сенбонзакура грозил вот-вот прейти черту его терпения.
- Боюсь, что после того, что ты ему наговорил, он к тебе исключительно с деловыми вопросами обращаться будет, - занпакто с заинтересованным выражением лица рассматривал потолок комнаты, как будто там появилось что-то такое, чего он раньше не замечал, - Или ты думаешь что его последние слова что-то да значат?
Бьякуя молчал, пытаясь погасить в себе недовольство, вызванное тоном и словами собеседника. Показать свою злость – значило подтвердить, что случившееся имеет для него какое-то значение.
- В любом случае, у него сегодня День Рождения, если ты не забыл. А значит, в отряде ему делать нечего и о тебе он вряд ли вспомнит.
- Я не забыл.
- И что, никак не поздравишь своего любимого… подчиненного?
Кучики сдерживался из всех сил, оставаясь внешне невозмутимым под пристальным взглядом Сенбонзакуры.
- Я никому не отдаю предпочтения.
- А мне показалось по-другому. Или не ты вчера говорил мне, что «он вернется»?
Бьякуя поднял на говорившего взгляд, способный, наверное, заморозить любого другого, но не его занпакто.
- Чего ты добиваешься?
Сенбонзакура слегка улыбнулся – разговор устремлялся, наконец, в нужное русло.
- Я мог бы оставаться абсолютно равнодушным к твоим… предпочтениям, но не слишком ли неудачен твой выбор на этот раз?
- Не понимаю, о чем ты.
- Прекрасно понимаешь. Ты так долго копался в себе, ища ответы на то, почему этот человек небезразличен тебе, и теперь, найдя их, что собираешься делать?
Занпакто теперь ,казалось, тоже переполняет гнев. Он встретил взгляд Кучики не менее холодно и, не отрываясь, смотрел ему в глаза.
- Или тебе нечего сказать, Бьякуя? К чему бесполезные размышления? Вырви его из своего сердца и забудь. Ты уже много лет гниешь в своем одиночестве и не мог не заметить, как оно подтачивает тебя изо дня в день. Оставь мысли о нем. Ни к чему хорошему твоя связь с таким, как этот лейтенант, не приведет. Третьего порыва твоих чувств к совершенно чужому для этого дома человеку клан не допустит. А если тебе безразлична семья, то подумай хотя бы о нем. Такой, как ты, уже не способен дать ничего, кроме несчастья. И не надейся на его волю и силу – они тебя к жизни не вернут.
Слушая голос Сенбонзакуры, Кучики ощущал, как каждое слово проникает в самую душу, и понимал, что занпакто прав. Столько лет прошло со смерти жены… Тот Бьякуя был совершенно другим человеком, совершенно. А теперь долгие годы, съедающие его изнутри, дали о себе знать – он был болен, он словно умирал в оболочке своего бессмертного тела. И давно смирился с этим. Появление Рукии, с одной стороны, дало ему чуть больше времени, а с другой – освободило Бьякую от обязательства перед Хисаной отыскать младшую сестру. А забота о ней от его состояния не зависит ,главное - создавать видимость жизни. И не признаваться себе в этом. Главное - лгать себе, что есть еще повод для существования.
Сенбонзакура улыбнулся, видя, что достиг цели.
- Так как, ты поздравишь его?
- Нет, - Кучики откинулся на подушки и закрыл глаза, - Возможно, завтра, но мне еще надо подумать.
Занпакто кивнул и тоже растянулся на татами, поигрывая в пальцах тончайшим осколком металла.

Настал наконец долгожданный вечер. Ренжи в компании Рикичи направлялся в одиннадцатый. В комнате, где планировалось проведение праздника, оказались только Юмичика с Иккаку и еще пара офицеров их отряда. Получив дружеский поцелуй от Аясегавы, Ренжи несколько смутился – до сих пор не мог привыкнуть к проявлениям чувств своего красивого товарища. Рикичи незаметно для него проводил пятого офицера недовольным взглядом, на что последний лишь подмигнул, довольно улыбаясь. Затем последовали крепкие объятия Мадараме, в которых Ренжи уже подумывал задохнуться. Два друга, похоже, начали отмечать День Рождения их товарища еще днем. Об этом свидетельствовали пара пустых бутылок, которые Юмичика украдкой подвинул под стол при появлении Абарая, и характерный запах рисовой водки в воздухе.
Вскоре к уже собравшимся присоединились остальные. Рангику и Хинамори, придя вместе, по очереди заключили виновника торжества в объятия. Кира и Хисаги ограничились словесными поздравлениями. В итоге часам к одиннадцати подтянулся практически весь лейтенантский состав, за исключением первого отряда, и многие офицеры. Даже Зараки с Ячиру на плече заглянул ненадолго, хотя это больше походило на продолжающиеся поиски достойного противника для капитана одиннадцатого. Еще чуть позже появился Кераку-тайчо с капитаном тринадцатого под руку и несколькими бутылками замечательного саке. Можно было с уверенностью сказать, что праздник удался на славу.
К тому времени, когда настроение гостей значительно улучшилось, Мацумото Рангику поднялась из-за стола и попросила тишины. В очередной раз, теперь уже от имени всех собравшихся, поздравив Абарая, она вручила ему подарок.
- Мы все вместе решили, что лучше будет порадовать тебя чем-нибудь необычным и действительно стоящим. И ,благодаря участию Нему, нам удалось достать такую вещь.
Ренжи посмотрел в сторону лейтенанта двенадцатого – он никак не ожидал, что она придет, но, тем не менее, был рад – и кивнул в знак благодарности. Нему ответила сдержанной улыбкой.
- О том, что это, ты прочтешь, когда откроешь его, - Рангику еще раз обняла друга, вручая ему подарок, и вернулась к столу.
Ренжи с интересом разглядывал полученную вещь.
- Только открывай лучше, когда будешь один, - весело крикнул Иккаку.
Абарай кивнул, поблагодарил всех и спрятал коробочку.
В разгар праздника, когда лейтенант решил выйти на улицу на несколько минут, чтобы подышать свежим воздухом, к нему подошла Хинамори. Позади из открытых дверей слышались взрывы хохота – кто-то, похоже, рассказывал последние шутки, слышанные на грунте.
- Хороший праздник, правда? – Момо тепло улыбнулась другу.
- Ага, не ожидал, что так много людей будет. Приятно.
Хинамори кивнула, а потом посмотрела на Ренжи.
- Знаешь, может быть, сейчас не самый подходящий момент, но я бы хотела поговорить с тобой.
- О чем?
- О тебе.
Абарай вопросительно посмотрел на нее.
- А что со мной не так?
- Да все вроде так. Но ты будто сам не свой в последнее время. И не только я замечаю. Кира, например, тоже так думает, и Рангику-сан. Даже сейчас - вроде и веселишься со всеми, а взгляд отстраненный.
- Я думаю, вы зря беспокоитесь, - Ренжи улыбнулся, положив руку на плечо Момо.
- Хорошо, раз так. Я рада, если ты в порядке.
Они постояли молча еще несколько минут. Позади слышалось громкое пьяное пение.
- А как твой капитан?
- Кто, Кучики? – Абарай не сразу собрался с мыслями, - А что с ним не так?
- Разве он не болен?
- А, да, но надеюсь, ничего серьезного. Унохана-тайчо говорит, что это жара так сказывается. Думаю, через пару дней снова вернется в отряд.
Почему-то разговор о Бьякуе вызвал легкое раздражение. Встретив недоверчивый взгляд Момо, Ренжи отвернулся.
- Он не поздравил тебя так? Ты поэтому такой хмурый?
- Ничего я не хмурый. Сказал же уже.
Хинамори еще некоторое время смотрела на друга, ожидая, что он, наконец, скажет хоть что-нибудь, но потом вздохнула и повернулась уходить
- Возвращайся быстрее – тебя все ждут.
- Да, спасибо.
Однако Абарай так и остался стоять, смотря на звездное небо. Настроение резко упало после напоминания о капитане. Мысли вновь вернулись к тем странным листам в столе. У лейтенанта больше не было шанса посмотреть их. Но с другой стороны, что там еще можно было найти? Просто белая бумага с парой бессмысленных иероглифов. Однако должно же это иметь хоть какое-нибудь значение, раз там стояло его имя?
Новый взрыв хохота вернул его к реальности – нужно было идти к гостям.

Праздник закончился поздно ночью, когда последние шинигами разбрелись по своим или чужим домам в поисках сна или продолжения веселого вечера. Иккаку посоветовал Абараю остаться ночевать у них в отряде под предлогом того, что больше времени будет на сон, да и Рикичи уже клевал носом, а оставлять мальчика одного Ренжи не хотел. В комнате Юмичики как раз нашлось для них два футона. И вскоре Абарай уже пытался уснуть, слушая ровное дыхание спящего рядом юноши. Однако, как бы он ни старался, сон все не шел. Вместо этого в голову лезли воспоминания предыдущего дня, образ Бьякуи в домашней юкате и его последние слова. Лейтенант все думал, что бы могло значить все это - и не находил ответа. Проще было считать как раньше, что такое поведение капитана вызвано болезнью. Но тогда вставал другой вопрос – чем болен Бьякуя? Вчера вечером он обмолвился об этом, да только смысл слов остался непонятным Абараю.
Ренжи тяжело вздохнул. Чтобы отвлечься от невеселых мыслей, он достал маленькую коробочку, что вручила ему Мацумото. У него еще не было возможности посмотреть, что внутри. «Достали с помощью двенадцатого отряда, Абарай усмехнулся, - Что же это может быть?».
Он развязал яркую ленточку и открыл крышку. В коробочке оказался маленький пузырек с какой-то жидкостью и короткая записка, написанная рукой Рангику. «Как ты, может быть, уже догадался, это нечто из Бюро новых технологий. По словам Нему, эта жидкость позволит выпившему ее присутствовать в практически любом реальном месте, которое придет в голову. Не важно, в Сейрейтей оно или в мире живых. Действие рассчитано примерно на час. Хорошо тебе развлечься!». Прочитав, Абарай недоверчиво заглянул внутрь. К разработкам Бюро он всегда относился с недоверием, а уж к таким, о которых слышит первый раз - и подавно. Он повернул записку. На обратной стороне уже другим почерком, по всей видимости, принадлежавшим Кире, было написано: «Считаю нужным предупредить, что эта разработка еще не закончена. С тобой, конечно, ничего не случится, но эффект не всегда ожидаем. Куротсучи Маюри, похоже, готовит это вещество для более быстрого перемещения между мирами, но нужного результата пока не получил. И последнее - не говори никому об этом».
Ренжи усмехнулся. Никак он не ожидал такого подарка. Рассчитывал максимум на сувенир с грунта. Еще, кажется ,никому из двенадцатого таких вещей не доставали. Лейтенант попытался представить место, куда бы хотелось попасть. Если у него есть всего час, то почему бы не использовать эту возможность сейчас? Все равно настроение оставляет желать лучшего. В голове возник образ одного из шикарных баров в мире живых, который он один раз видел на картинке в журнале в магазинчике Урахары. Даже в гигае шансов попасть туда не было никаких. Вполне достойный подарок на День Рождения. Решив остановиться на этом, Ренжи открыл крышку флакона и залпом выпил содержимое. Вкус напоминал резину. Абарай поморщился, и в то же мгновение дыхание его перехватило, а окружающая комната куда-то исчезла. Секундная белая вспышка - и он уже стоял в другом месте. Только вот оно явно не соответствовало яркой обстановке бара, представляемой им в воображении. Ренжи осмотрелся по сторонам. Всюду было темно, но даже при таком освещении он понял, что находится в каком-то японском доме, казавшимся ему смутно знакомым.
Фусума комнаты, в которой он очутился, были закрыты, но когда Абарай попытался раздвинуть створки, рука его прошла сквозь бумагу, которыми они были обклеены - так, будто он был призраком. Ренжи в ужасе отдернул руку, чувствуя, как волосы на голове встают дыбом. Он уже сотню раз был не рад, что выпил ту жидкость, и поклялся припомнить это друзьям, если вернется из этого состояния. Наконец, кое-как взяв себя руки, он, закрыв глаза, шагнул через внутренние двери в коридор. Весь дом, похоже, спал. Вокруг не было слышно ни звука. Ренжи чертыхнулся про себя – мало того, что из и так уже умершего он превратился в призрака, так еще и оказался непонятно где. Этого места он даже в мыслях не мог представить – темное, пустое – разве здесь мечтаешь оказаться на целый час для поднятия настроения? И, тем не менее, забросило его именно сюда. А значит, следовало бы осмотреться. Абарай двинулся вдоль по коридору. Он по-прежнему не слышал ни единого звука, так что тишина буквально давила на уши, и лейтенант испугался, не оглох ли он случайно. Через 10 минут плутаний по бесконечным, казалось бы, коридорам, он вдруг уловил легкий шорох откуда-то справа. Насторожившись, лейтенант двинулся в этом направлении. Пройдя две комнаты, он уже отчетливо слышал тихие шаги. Абарай, не раздумывая, шагнул за закрытые фусума, из-за которых раздавался привлекший его звук. Шагнул и отшатнулся обратно, чувствуя, как от увиденного бешено забилось сердце. Теперь он понял, и где оказался, и почему. Видимо ,все его мысли, сосредоточившись в подсознании, привели его в этот дом – родовое поместье Кучики. А за закрытыми створками был сам хозяин дома. Абарай не знал, видим ли он сейчас для других, но решил рискнуть и вновь сделал шаг вперед. В темноте этот огромный дом выглядел совсем иначе. Вот почему Ренжи не узнал его. И комната, в которой он очутился, лишь смутно напоминала ту, в которой лейтенант ужинал вместе с капитаном. Теперь там был расстелен футон, и ночной сумрак скрывал находившихся в ней – Бьякуя был не один. Появления Абарая они не заметили, а значит, Ренжи мог, не опасаясь ничего, быть здесь.
Кучики стоял у края комнаты, смотря на последние звезды, которые через час должны были исчезнуть совсем, померкнув перед рассветными лучами. Второй человек – лейтенант ни разу не встречал его – был у капитана за спиной. Ренжи не сразу заметил, что руки незнакомца обнимают Бьякую. И это отозвалось в сердце Абарая какой-то непонятно жгучей болью. Он бессильно всматривался в их силуэты, не в состоянии покинуть комнату. Да и сделал бы он это сейчас, вероятно, только по принуждению.
- Давно тебя не мучила такая бессонница, Бьякуя, - у мужчины был тихий, приятный голос.
Капитан ответил не сразу. Он еще постоял, подняв голову к ночному небу, а затем, повернулся к говорившему.
- Зачем ты до сих пор здесь?
- Чтобы скрасить твое одиночество. Иначе кто не позволит тебе остаться наедине со своими мыслями в такие часы.
Ренжи не мог поверить, что видит это. Бьякуя, такой, какой он есть на самом деле – задумчивый, спокойный, с грустью, слышавшейся в голосе. И кто-то незнакомый обнимал его, стоял рядом, так близко, как сам Абарай был только в ту грозовую ночь. И его капитан не сбрасывает эти объятия. Они будто бы давно привычны ему.
Лейтенант понимал, что не должен видеть того, что навсегда изменит его отношение к Кучики, но не мог двинуться с места. Не смог даже тогда, когда губ капитана коснулись чужие губы. Но Бьякуя отстранился.
- Нет, не сегодня.
Но тот другой словно не слышал, снова потянувшись за поцелуем.
- Я приказываю, Сенбонзакура, - властные и напряженные интонации зазвучали в голосе капитана.
- Приказывай сколько угодно, Бьякуя, я все равно добьюсь своего.
Ренжи думал что сходит с ума. Такого не могло возникнуть даже в его воображении, разве что только в каком-нибудь кошмарном сне. И именно в кошмарном, потому что представить материализованную форму Сенбонзакуры в этой комнате он явно был не способен. Не мог поверить он и в подобные отношения между ними.
Кучики попытался высвободиться из объятий, но занпакто крепко сжал его запястье, не давая уйти.
- Это все из-за него, да? Ты до сих пор живешь иллюзией.
- Я уже забыл о случившемся, - Бьякуя выдержал устремленный на него взгляд.
- Ложь. Иначе бы ты не вырывался сейчас. Или захотел увидеть его на моем месте?
Кучики замер, прекратив попытки.
- Нет.
- Тогда докажи мне это. Я ведь тоже люблю тебя, Бьякуя.
Минуту спустя капитан уже не сопротивлялся, отвечая на ласки своего занпакто, и обнимал его, когда тот увлек капитана на футон.
Абарай не дышал. Он просто не мог вдохнуть от захлестнувших его чувств. Широко открытыми глазами он наблюдал за происходящим в этой комнате и не мог пошевелиться. Смесь страха, от того, что он вторгается на запретную территорию, возбуждения от открывшейся ему картины и непонятной ревности к тому другому, что был сейчас с Бьякуей ,поднималась в нем. Он и представить не мог, насколько может затронуть его происходящее. Появись он в любом другом месте и застань подобную сцену, Абарай просто ушел бы, оставив двоих наедине, но видя как, пальцы Сенбонзакуры снимают с плеч капитана юкату, как обнажается его тело, Ренжи мог лишь с замиранием сердца смотреть на них. Его неосознанно потянуло к Кучики, и воображение рисовало как он, а не занпакто, касается капитана. Как он, а не Сенбонзакура ,целует нежную кожу Бьякуи, и как ему, а не этому незнакомцу, Кучики отвечает взаимностью.
Лейтенант закусил губу, наблюдая за их ласками, и ощутил нарастающее возбуждение, когда стройные ноги капитана обхватили красивое тело его занпакто по бокам. От сдавленных стонов и частого дыхания лейтенант сходил с ума, ведь голос Бьякуи сейчас звучал совсем иначе.
Сенбонзакура сел, поднимая Кучики к себе, и их тела вновь слились в ритме неторопливых движений. Теперь Абарай видел его лицо, с написанным на нем удовольствием, а не маску, контролируемую сознанием. Глаза Бьякуи были закрыты, руки лежали на плечах занпакто, обнимая его.
Внезапно Ренжи почувствовал похожее ощущение, как после того, как выпил содержимое того пузырька – он возвращался обратно, но разум отказывался понимать это. Перед глазами был только Кучики, замирающий на мгновение, перед тем как изогнуться в объятиях Сенбонзакуры. И, может быть, Абараю показалось, но губы капитана беззвучно прошептали имя своего лейтенанта.

Даже вспышка света перед возвращением в свое тело не привела Ренжи в чувство. В сознании он еще оставался там, в далекой темной комнате, где воображение рисовало ему Бьякую, отзывающегося на его ласки. Абарай, опьяненный увиденным, не смел открыть глаза – настоящее и прошлое смешались в голове, когда его руки дотронулись до кого-то, лежащего рядом. Чьи-то пальцы коснулись его щеки, проведя вниз по шее и затем по груди. В памяти до сих пор было лицо Кучики, и Ренжи, не понимая, что делает, потянулся за поцелуем. Ему ответили влажные горячие губы. Лейтенант целовал бывшего с ним страстно, глубоко, сгорая от желания. Его тело до сих пор сохранило возбуждение, которое теперь требовало выхода. Еще не освободившись до конца от одежды, он уже сжимал одной рукой бедро другого шинигами, готовый войти внутрь, когда пальцы другой руки коснулись его волос.
Ренжи бросило в холодный пот, когда он понял, какую ошибку только что совершил. Наваждение, оставшееся после возвращения из поместья, мгновенно улетучилось, и Абарай заставил, наконец, себя открыть глаза. Его взгляд встретился с затуманенным и несколько напуганным взором Рикичи. Юноша тоже смотрел на него, не понимая, почему лейтенант остановился. Ренжи не знал, что делать. Он медленно отстранился, отпуская мальчика.
Рикичи сел на смятом футоне, подтягивая к себе простыню, чтобы прикрыться.
- Но почему? - он даже не пытался дотронуться до Абарая, поняв, что что-то случилось, - Я не подхожу, да?
Лейтенант не мог вымолвить ни слова, он все еще ощущал на себе нежное прикосновение своего, теперь уже вероятно бывшего, друга. И в ответ на его слова только опустил голову.
- Я не подхожу, потому что младше или недостаточно силен для вас?
- Это не так. Я не должен быть делать этого сейчас, - Ренжи хотел объяснить, - У меня в голове… словно помутилось… из-за этого подарка.
Он указал на валяющийся рядом с футоном пустой пузырек.
- Я не понимал, что делаю. И теперь не знаю, сможешь ли ты простить меня.
- Вы не понимали, что делаете? – голос юноши дрогнул.
Ренжи попытался посмотреть ему в глаза, ненавидя себя за случившееся.
- Вы думаете, такое можно просто так забыть и сделать вид, что ничего не было? Неужели непонятно, что я не просто так это…?
- Но я же…
Рикичи не стал слушать. Он подхватил свою одежду и выбежал из комнаты. Абарай посмотрел ему вслед и с силой ударил кулаком по бедру.
Прошедшая ночь не принесла ничего, кроме разочарования и чувства вины. И не только лейтенант шестого ощутил на себе ее дыхание.
Постепенно небо за окном начинало светлеть. Послышалось утреннее пение птиц. Рассвет в первый день осени показался необычайно холодным, после удушающе жаркого лета. Природа, будто повинуясь людскому календарю, сменила свое настроение. Теперь в низинах рек с каждым днем все гуще будут туманы, пришедшие на смену полуденным миражам.

@темы: яой/слэш, фанфикшен

---

Фанф

[Чернильный принц]

В общем, жду мнений.

Название: Летние миражи
АВТОР: Gin-no heishi
Бета: Wakamizu
Фендом: Bleach
Пейринг: Ренжи/Бьякуя, Сенбонзакура/Бьякуя, Ренжи/Рикичи (пока на этом остановимся)
Рейтинг: PG-R (для двух частей соответственно)
Статус: в процессе
Дисклеймер: бред – мой, персонажи – Кубо
Комментарии: Все будет в конце.

Часть I

Часть I

Жарким летним днем в предвкушении долгожданной вечерней прохлады Мацумото Рангику, обмахиваясь искусно расписанным веером, полулежала на мягком диване в офисе своего отряда. У стоящего рядом столика устроилась на подушках Хинамори Момо. И если хоть одну из лейтенантов мучила совесть за неисполнение прямых обязанностей, то это явно была не Рангику. Голову этой прекрасной представительницы своего пола занимали вовсе не отчеты и не все еще девственно белый пергамент, ждущие ее с самого утра, а гораздо более важно дело. Что и говорить, раз Хинамори следовала ее примеру, то дело действительно должно было представлять немалую значимость.
Мацумото посмотрела в окно. Тяжелые отблески солнца на зеленых листьях и нескончаемое стрекотание цикад - август. Полуденная духота мешала думать. А сегодня нужно было решить то, зачем они здесь собрались.
В окно влетела черная бабочка. Казалось, она вот-вот расплавится, так и не донеся сообщения адресату. Черное насекомое, похожее на чернильную каплю. Покружив по комнате, оно, наконец, приземлилось на специально отставленный для этого тонкий палец Рангику. Хинамори с интересом наблюдала за ними, ожидая, когда подруга, наконец, заговорит. Губы Мацумото слегка изогнулись в улыбке.
- Кира нашел то, что я хотела.
- Правда? - лицо Хинамори оживилось нетерпеливым блеском.
Лейтенант десятого кивнула.
- Это будет лучшим подарком за все его дни рождения.


В тот же знойный полдень Абарай Ренжи усердно строчил отчеты для своего капитана. И исключительно для него, потому что ни одной неживой душе в Серетее они больше нужны не были. Ренжи быстро рисовал иероглифы плохо державшейся в потной ладони кистью. Он надеялся закончить в два дня - на третий уже было подано прошение об отгуле - в воскресенье был его День Рождения.
Лейтенант украдкой утирал рукавом пот со лба, чтобы, не дай бог, не заметил капитан. Сам-то Кучики сидел как всегда невозмутимый, и казалось, что даже небывалая жара этого лета не пробирается под всевозможные складки его одежд и их аристократическую холодность. Даже лицо главы клана оставалось таким же бледным – может, сильнее чем обычно - в отличие от абараевского, еще через час грозившего слиться с режущим глаз цветом жестких волос. В комнате, несмотря на открытое настежь окно, было очень душно.
- Лейтенант, спуститесь к умывальникам на тренировочной площадке.
Бьякуя сказал это, не отрывая взгляда от бумаг, и даже движения губ не были заметны, поэтому Абарай уверился мыслью, что ему показалось - мало ли что в таком пекле привидится - и так и остался сидеть, непочтительно уставившись на капитана.
На мгновение к нему обратился взгляд глубоких голубых глаз.
- Мне следует повторить еще раз?
- Никак нет, тайчо! Прошу прощения, тайчо!
Абарай пулей выскочил в коридор, чуть не опрокинув собственный стол, и остановился только на улице. Теперь можно было отдышаться.
Спокойная и величественная рейацу доносилась из рабочего кабинета - там на втором этаже продолжал работу его капитан, и никакие мысли не отвлекали его от размеренного течения дня. А лейтенант его, не в пример другим, как подвешенная за веревочки кукла в неумелых руках, дергался от каждой мелочи.
Ренжи несколько раз вдохнул полной грудью обжигающе жаркий воздух и твердым шагом направился к умывальникам. Сняв косоде, он по пояс сунулся под воду. Ледяные струи мигом остудили и привели в чувство разморенное тело. Абарай выпрямился и с удовольствием потянулся, решив не вытираться и дождаться, пока влага высохнет на солнце - все равно капитан сам приказал остудиться.
Шагах в двадцати около входа на площадку появился Рикичи. Рядовой явно прогуливался, отлынивая от дел, ища спасения где-нибудь от полуденной жары. Увидев лейтенанта, он остановился как вкопанный, но скрыться не успел - Абарай уже махнул ему рукой, подзывая к себе.
- Ты, смотрю, бездельничаешь? - с притворной строгостью спросил рыжий.
- Н-нет. Шел за новым поручением в казармы, - Рикичи стоял вытянувшись перед старшим и выглядел довольно комично с его выбивающимися из остальной прически яркими косичками.
Абарай весело хохотнул и хлопнул паренька по плечу.
- Да не пугайся ты так. Я же не зверь - в такое марево солдат гонять почем зря.
Рикичи заметно расслабился. Хоть между ними в последнее время как-то неожиданно и завязались дружеские отношения, старший по званию все-таки есть старший по званию. Но Абарай Ренжи явно выигрывал у остальных в глазах мальчика.
Лейтенанту он тоже был симпатичен. И если не как будущий солдат, то как хороший человек. Абарай с первого дня проникся к пареньку какой-то особенной нежностью и заботой. В первый же вечер после вступления выпускников академии в отряд он случайно заметил, как молодой шинигами, пряча что-то за пазухой, украдкой пробирается к своей комнате. Ренжи заинтересовался. И в пару шагов шунпо оказался перед дверью комнаты как раз тогда, когда Рикичи пытался открыть ее одной рукой.
Мальчишка от неожиданности вздрогнул и вытянулся перед лейтенантом, выронив скрываемый сверток. Тот упал бы на деревянный пол, но Абарай вовремя поймал его. Каково же было его удивление, когда, развернув грязную тряпку, он нашел там совсем недавно родившегося котенка, размером с половину его ладони.
Рикичи стоял, боясь пошевелиться и опустив глаза в пол. Он, видимо, ожидал неминуемого наказания за свой проступок – какие-либо животные в шестом строго- настрого запрещались. Однако голос его прозвучал неожиданно твердо:
- Не выбрасывайте его!
- Но тебе прекрасно известны правила отряда.
Вместо ответа к Ренжи обратился решительный взгляд влажных от подступивших слез глаз.
- Но он же погибнет!
Абарай опешил – он и забыл, чтобы кто-то с таким участием и рвением мало того, что брался защищать чью-то жизнь, да еще и шел против прямых правил и начальства. Да и жизнь-то – лейтенант вновь опустил глаза к живому комочку на ладони и усмехнулся – совсем никчемная.
- Тогда хотя бы отпустите его! Я все равно его выхожу! - Рикичи чуть не плакал от обиды и негодования.
Ренжи вернулся от своих размышлений к происходящему.
- А ты думал, я его убивать собрался только потому, что ты его в отряд притащил? – он улыбнулся и подтолкнул остолбеневшего паренька к двери – Шагай давай, пока никто другой не увидел.
Тот вечер удивил обоих шинигами, обозначив начало их взаимной привязанности. Ренжи постепенно стал относиться к нему как к младшему брату, а Рикичи, казалось, возвел лейтенанта в ранг своих кумиров. Или, возможно, это было неосознанным началом привязанности иного рода.

На парапет около умывальников с соседней крыши бесшумно прыгнул кот – тот самый, которого принес и выходил выпускник академии. Теперь котенок превратился в здорового полосатого зверя. И хоть поначалу его и пытались выгонять с территории шинигами шестого, котам глубоко плевать на все правила, кроме собственных, поэтому так и вышло, что он остался здесь жить.
Ренжи улыбнулся пушистому знакомому и несколько раз провел рукой по гладкой шерсти.
- А вы… - Рикичи посмотрел на плечи Абарая, все в мелких блестящих капельках воды.
- Капитан приказал остудиться, - махнул тот головой в сторону кабинета.
- Ааа… я подумал, вы уже освободились.
- Да какой там. Все пишешь, пишешь, а этих бумажек словно только больше становится, - Ренжи посмотрел на паренька, - А ты чего-то хотел?
- Нет, пожалуй.
- Пожалуй?
Рикичи неуверенным взглядом, в который раз, скользнул по загорелым плечам и усилием воли заставил себя посмотреть в сторону – невозможно было оторваться от лейтенанта. Тот будто магнитом притягивал. Одно его присутствие требовало внимания. Смотреть, смотреть, смотреть…
- Подумал, может, захотите сходить за стену, прогуляться на гору. Там сейчас прохладно должно быть в лесу.
Ренжи задумчиво посмотрел поверх крыши стоящего перед ним здания и вздохнул.
- Пока не получится. Работы много. А жаль.
- Да, жаль.
Рикичи заметно сник. Хотя идея пригласить лейтенанта на прогулку и пришла спонтанно, в душе он очень надеялся, что тот согласится. Заметив грустный взгляд, Абарай потрепал мальчика по плечу.
- Ничего, сходим еще, - он поднял косоде с каменного парапета и, встряхнув его, накинул на плечи, - А пока мне пора возвращаться. Увидимся.
Мальчик кивнул вслед удаляющемуся лейтенанту и поднял голову к небу – солнце стояло в зените.


Бьякуя.
Из окна в спину капитана дышал знойный полдень, раскаляя ткань черной формы, нагревая черные длинные волосы. Кучики чувствовал, как нижнее косоде пропитывается потом от жары. Под многими слоями одежды этого не заметно, но сколько еще способен выдерживать его организм?.. Голова слегка кружилась. Бьякуя не помнил столь жаркого лета. Такая погода, будто природное наказание обрушилась на Сейретей, нещадно изматывая его жителей невыносимой температурой.
Испарина на лбу капитана незаметно собралась в каплю и, проведя за собой дорожку по виску, упала на тончайшую ткань фамильного шарфа. Бьякуя вздрогнул, ощутив, как она скатилась вниз. Его глаза метнулись в сторону, но взгляд замер прямо на ярком пятне лейтенантских волос, когда голову пронзила острая боль. Теперь уже медленно он снова чуть склонился к бумагам, заставляя себя сосредоточиться на содержании документа. Не выходило. Раз. Два. Тонкие пальцы побелели от того, с какой силой Кучики стиснул кисть. Но, несмотря ни на что, капитан не изменил позы и никаким знаком не дал понять сидящему у соседней стены лейтенанту о своем состоянии. Сотни лет тренировок выдержки, самообладания, приличий. Бьякуя даже не задумывался, что может быть иначе. Пока сознание не покинет его, он будет исполнять свои обязанности. И не важно, заполнение ли это документации или спасение чьей-то жизни.
Кучики чуть сдвинул наполовину готовый документ и положил перед собой чистый лист. В последнее время он нашел способ слегка уменьшать головную боль и тяжесть состояния, мучившего его уже несколько недель. Обмакнув кисть в чернила, он написал первое, что пришло в голову – некая пятиминутная игра, которая давала время отвлечься и расслабиться.
Все еще держа кисть в руке, он прочел: «Абарай Ренжи». Третий раз за последнюю неделю линии иероглифов складывались в это имя. Кучики медленно, чтобы не вызвать новый приступ головной боли, понял глаза на своего лейтенанта. Тот усердно выводил столбцы, сверяя и перепроверяя данные в отчете. Между бровей залегла складка, и весь внешний вид шинигами говорил о его сосредоточенности. Абарай на мгновение остановился и посмотрел в сторону капитана, но тот стремительно отвел взгляд, вновь справляясь с невыносимой болью. Всматриваясь в расплывающуюся перед глазами надпись – имя лейтенанта – он искал в себе ответ на то, почему его заботит этот человек. Да, он – друг его сестры, готовый отдать жизнь за нее. Да, он один из тех, кто научил Бьякую, что жизнь ценнее правил, и что не все законы являются законами. Да, он был его лейтенантом, и в обязанности капитана входила забота о нем как о подчиненном. Но даже все перечисленное не объясняло появление его имени на белом листе, лежащем перед Кучики.
Возможно, за этими размышлениями последовал бы тихий вздох - возможно, если бы это был не Бьякуя. Сегодняшняя игра не принесла ожидаемого результата. И теперь следовало вновь вернуться к бумагам, но мысли против воли обратились к тому, о чем капитан размышлял уже давно.
Несколько лет прошло со времени предательства Айзена и крушения тихой жизни. Что действительно поразило главу клана в произошедших событиях, так это его битва сначала с Ренжи, затем с риока. Два этих события заставили его пересмотреть всю свою жизнь от самой смерти жены. Ничто, конечно, не вернет тех времен и того человека, но изменить ныне существующего тоже можно.
Юность, молодость, вспыльчивость, смех, веселье, интерес, жажда жизни. Радость осталась в прошлом. Жить можно и без интереса. Жить можно, и не имея цели. Жить можно только потому, что так предписано. Так и тянулись года, пока не ворвалось красное пламя в его душу, не ранило своей волей, упорством… стремление достичь, добраться до него. И это было не то восхищение, что Бьякуя видел в сотнях чужих глаз. Это был именно иной огонь, что способен даже оттуда, с земли, обжечь равнодушную луну. И ведь обжег же.
Но так было тогда. Кучики на несколько секунд закрыл глаза, чтобы успокоить тупую пульсирующую боль в голове. А сейчас что? Абарай смог ухватиться за мечту. Пусть ему еще не хватает опыта, навыков, но он научится. Он очень быстро все освоит. Ведь Бьякуя же намного старше, а годы должны прибавлять сил. Капитан вновь осторожно посмотрел на лейтенанта. Но ведь дело было не в том, что Ренжи недостаточно силен, или перестал тренироваться ради достижения цели. Нет, он так же упорно стремится к ней и многого достиг – Кучики сам тренирует его банкай, поэтому кому, как не ему, это знать – но что-то изменилось в его отношении. Что-то что заставляет усталые пальцы раз за разом выводить его имя на бумаге.
Капитан аккуратно свернул испорченный лист и убрал его в один из ящиков стола, где уже покоилась внушительная стопка таких же.
Что было раньше? Ренжи ненавидел его? Считал бесчувственным и самой последней сволочью, но стремился к нему? А сейчас? Абарай словно рад находиться рядом, усердно, безропотно возится с бумагами, исполняет любые приказы. Улыбается в ответ на равнодушный взгляд. Он теперь будто греется под солнцем, а не скалит клыки на луну.
И кто назовет причину, по которой такая перемена трогает душу капитана? У Бьякуи появился повод жить – его сестра. Она в какой-то степени заменила ему семью, но даже Рукия не заставит его ждать нового дня это самой жизни.
Капитан заметил, как Абарай украдкой утирает пот со лба.
- Лейтенант, спуститесь к умывальникам на тренировочной площадке, - каждое слово отдавалось новый болью.
Пришлось вновь закрыть глаза.
Когда Ренжи выйдет, Бьякуя сможет, наконец, опустить голову на руки и дать ей покой, и надолго сомкнуть веки, пока не послышится громкая бодрая поступь в коридоре, и не отодвинет со стуком лейтенант тонкие фусума так, как делал только он.

Ренжи.
Высокий, широкоплечий, сильный, смелый руконгайский парень. И умный, без преувеличения. Иначе не поступил бы в академию с такими высокими баллами и не добрался бы так быстро до звания лейтенанта. Однако, что говорить, чаще руководствующийся голосом сердца, нежели разума. Ведь не привык Абарай Ренжи копаться в собственной душе, выискивать тайные потоки подсознательных желаний и заниматься их анализом. Верил себе и не сомневался, не в пример, конечно, своему капитану. Например, думал раньше, что Бьякуя – отмороженный аристократ, так и сейчас так думает, только если тогда это была почти злость, то теперь она сменилась преданностью своему капитану, брату его единственной оставшейся и когда - либо существовавшей семьи – Рукии. И какие тут могут быть неясности? Хорошо рядом с ним - и все тут. Хочется для него заполнять отчеты и корпеть над бумагами, и ничего не попишешь. И драться за него готов с радостью, как за своих друзей, хотя это и другое, нежели они. И стремиться к нему не перестал, разве что теперь сама заветная мечта помогает добраться до поставленной цели.
Единственное, что может тревожить сейчас - так это предстоящая война с Айзеном и невыносимая жара. А в остальном жизнь стала гораздо лучше, чем когда-либо.

Абарай, наконец, решил закончить на сегодня с бумагами – выполнил все, что планировал, и даже чуть больше. На улице уже стоял вечер. Пару часов назад удушающий зной сменился прохладным ветром, предвещающим грозу, что, видимо, и придало еще немного сил лейтенанту. Когда Ренжи поднял глаза от бумаг, он понял, что уже очень поздно, и в такое время все рядовые и офицеры давно закончили свой рабочий день - кроме патрульных и руководства, засидевшегося за делами.
В свете фонарей, льющегося из открытого окна ,и тех, что горели в кабинете, лицо сидящего за другим столом капитана показалось Ренжи особенно бледным и словно измученным. Абарай тряхнул головой. Внезапный порыв ветра, налетевший с улицы, разметал аккуратную стопку бумаг со стола Бьякуи по комнате. Тот, казалось, и не заметил, продолжая читать какой-то документ. Однако, всмотревшись внимательнее в его лицо, лейтенант отметил отсутствующий, пустой взгляд Бьякуи – он вовсе не читал, а сидел, словно окаменев, превратившись в статую.
Сердце Ренжи отозвалось несколькими гулкими ударами. Он никогда еще не видел капитана таким. Чтобы не нарушать спокойствия комнаты, он сначала громко кашлянул, пытаясь привлечь внимание, и со скрипом отодвинул стул, поднимаясь.
Бьякуя вздрогнул, выходя из оцепенения, и непонимающим взором уставился на бумаги, рассыпанные по полу. Но мгновения ему хватило, чтобы снова его взгляд стал привычно сдержанным. Он повернулся к Ренжи с немым вопросом.
- Я сейчас приведу все в порядок, капитан.
У Абарая несколько отлегло от сердца. Может, для кого-то такие перемены в Кучики и остались бы незаметными, но когда сидишь изо дня в день с ним одном кабинете, подобное становится не просто мелочью. Как, например, встает ли Бьякуя из-за рабочего стола или нет, подходит ли к окну, а если да, то как при этом держит руки. Каждая мелочь в его поведении имела значение. И Ренжи учился читать их день за днем. Вот и сейчас наверняка что-то случилось, подумал лейтенант, возвращая стопку собранных бумаг обратно на капитанский стол.
- Спасибо Ренжи, - Бьякуя не поднял на него глаз, - Ты давно уже мог быть свободен.
- Я задержался с отчетом, капитан. Хочу закончить до своего выходного.
Кучики еле заметно кивнул. Так, словно это причиняло ему боль.
- Но на сегодня в любом случае закончим.
- Да, тайчо, доброй ночи.
Ренжи забрал свою катану и, привязав ее к поясу, вышел, поклонившись, и как всегда хлопнув фусума.
На небе не было ни одной звездочки – все заволокло грозовыми тучами и то там, то тут виднелись вспышки молний и слышались далекие пока раскаты грома. И все равно, гроза приближалась быстро. Ренжи поднял голову и посмотрел на все еще освещенное окно кабинета. Путь до поместья был неблизкий.
Лейтенант вдруг вспомнил, что Рикичи обещал оставить ему шнурок для волос, взамен того, что порвался несколько дней назад, в общей раздевалке, и, вздохнув, решил вернуться за ним. Найдя нужную вещь, Ренжи улыбнулся – мальчишка не обманул, плетение действительно было очень качественное. Абарай тут же перевязал волосы и направился к выходу. Он затворил за собой дверь и уже ступил одной ногой на землю, как заметил капитана, тоже покидающего казармы. И все бы ничего, но шел Бьякуя медленно, словно ссутулившись. Он остановился у края энгава, прислонившись к поддерживающей опоре, чтобы отдышаться. Кучики не замечал чужого присутствия рядом.
Ренжи взволнованно наблюдал, как капитан продолжает путь, не смея подойти и предложить свою помощь. На всякий случай он, насколько возможно, скрыл рейацу, решив следовать за Бьякуей до самого дома.

Проделав примерно половину пути, Кучики остановился еще раз, опираясь рукой о стену. Было уже, вероятно, за полночь. Ветер, приближающий грозу, сбивал с ног, поднимая вихри пыли и песка по безлюдным улицам.
Абарай не выпускал капитана из виду ни на секунду - то чуть отставая, то вновь приближаясь так, чтобы тот не обнаружил его присутствия. И когда Бьякуя остановился, лейтенант тоже замер в ожидании.
- Ренжи, долго ты еще будешь так бездарно следить за мной? – Кучики выпрямился, но все же держал руку у стены, словно боясь потерять опору.
Свет горевших фонарей колыхался при каждом новом порыве ветра. Абарай вышел из неровной тени и направился к капитану, проклиная себя за то, что не смог скрыться.
- Прошу прощения, тайчо, но я беспокоился за вас.
- Беспокойство о начальстве, конечно, достойно похвалы, Ренжи, но я не думаю, что нуждаюсь в нем.
Теперь Абарай стоял лицом к лицу со своим капитаном, и взгляд того, даже в полутьме, прожигал насквозь. Бьякуе приходилось поднимать глаза на лейтенанта, но казалось, будто это не Кучики смотрит снизу, а он. Ренжи опустил голову.
- Но все-таки, капитан, позвольте сопровождать вас до поместья.
- Идите домой, фукутайчо, скоро начнется гроза, - голос капитана показался неожиданно слабым.
- Но…
- Идите. Я приказываю.
Его слова, его гордая осанка и его тон, в котором в этот раз не было и намека на приказ – невозможно было перечить. Абарай поклонился и нехотя зашагал домой, однако, не переставая следить за рейацу капитана – происходящее тревожило его, и не в правилах лейтенанта было так легко сдаваться. Духовную силу капитана было легко проследить до самого поместья, но ,свернув в очередной переулок, Ренжи вдруг перестал ее ощущать. Лишь слабая, еле различимая пульсация рейацу чувствовалась в воздухе. Не размышляя ни секунды, Абарай со всех ног кинулся обратно.
Бьякуя лежал на земле лицом вниз. Вмиг оказавшись рядом, лейтенант повернул его к себе за плечи. Капитан был без сознания. Его лицо казалось лицом спящего – спокойное, почти умиротворенное. Только чуть подрагивали ресницы, и к слишком бледной коже пристало несколько песчинок. Ренжи смахнул их кончиками пальцев .
Его сердце отчаянно билось – нужно было как можно быстрее доставить капитана в четвертый отряд, потому что неизвестно, что стало причиной случившегося. Но Абарай будто оцепенел, держа его тело в руках. Он первый раз прикасался к Кучики. Не скрещивал с ним мечи и не просто находился рядом на почтительном расстоянии, а касался его – человека. В неосознанном порыве Ренжи наклонился и зарылся лицом в уже знакомую тонкую ткань шарфа, виском ощущая прикосновении нежной кожи Бьякуи. Но в следующее мгновение, одумавшись, уже спешил с капитаном в казармы четвертого.

- Капитана сегодня не будет? – Рикичи проводил взглядом очередную стопку бумаг, появившуюся на столе у вахты.
- Не будет, - Ренжи носился туда-сюда, подбирая нужные бумаги.
- А что случилось?
- Не положено мне распространяться о таких вещах.
Абарай закончил со сборами и ,аккуратно взяв бумаги в руки, направился к выходу.
- Старшим в отряде – третий офицер. Если что, пришлите мне бабочку. Вернусь к вечеру.
И не успел Рикичи даже попрощаться, как лейтенант уже исчез за порогом.

Каждый раз, бывая в поместье Кучики, Ренжи удивлялся его размерам. Неуютно он себя там не чувствовал, но стеснялся, боясь наступить не туда или сломать что-нибудь ненароком. Однако - в глубине души - лейтенанту нравилось бывать там. Тишина, не сравнимая с привычным слуху уличным шумом, красота прилежащего к дому сада, даже воздух здесь был иным. Или это только казалось?
Бьякуя сидел на расстеленном футоне в просторной комнате, служившей то ли спальней, то ли рабочим кабинетом. Амадо были убраны, и свежий воздух раннего утра наполнял комнату ароматом цветов из сада. Растущие неподалеку деревья давали хорошую тень, и ,видимо, даже в жаркий день сюда не проникал полуденный зной.
Глава клана был одет в простую летнюю юкату, и ничто, кроме лежащей рядом Сенбонзакуры, не наводило на мысли о работе. Кучики кивнул на приветствие лейтенанта и снова отвернулся.
- Тебе не обязательно было приносить сюда все это. Чуть позже я смог бы вернуться в отряд.
Абарай по-хозяйски, но все-таки несколько теряясь, располагался за отведенным ему письменным столом.
- Тайчо, вы же слышали, что сказала капитан Унохана – отдых. А если вы так рветесь к своим бумагам, то я могу делать работу тут при вас, чтобы вы не беспокоились и восстанавливали силы.
Ренжи сунул нос в чернильницу и поднял бровь – даже чернила тут были «другими». И кисти тоже. Он покрутил в пальцах мягкий кончик. Да, работать здесь можно целую вечность – условия идеальные, не то, что кабинет в отряде. Лейтенант вздохнул и приступил к работе.
Час за часом проходили незаметно. Незаметно рядом с капитаном. И пускай он сидит и смотрит в окно, молчит, но он же здесь… Абарай улыбнулся уголками губ, выводя последний иероглиф на очередном документе.
- Ренжи, - лейтенант решил, что ему послышалось, настолько тихим был голос, - Ренжи, я до сих пор не поблагодарил тебя за вчерашнее.
Абарай выпрямился за столом, держа кисть в руке, и уставился на капитана. Собравшаяся на конце свежая чернильная капля с легким стуком ударилась о поверхность бумаги. Ренжи даже не заметил – взгляд Бьякуи теперь был обращен к нему. Менее ясный, чем обычно, усталый и – возможно, только показалось – чуть благодарный. Так же он смотрел тогда, на поле битвы, когда кровь алой полоской выступила на щеке, когда его шарф накрыл Ренжи. Смотрел именно на него, а не просто видел его, как обычно. Только через несколько секунд Абарай нашелся, что ответить.
- Не стоит, тайчо, я же ваш лейтенант. Любой из отряда - да что там, каждый в Готей - сделал бы то же самое.
- И все равно спасибо, - Бьякуя чуть склонил голову.
Ренжи поклонился в ответ. И попытался вернуться к работе.
Кучики закрыл глаза и вскоре откинулся на подушки. Его дыхание постепенно стало тихим и размеренным. Абарай то и дело поглядывал в его сторону, и теперь, заметив, что тот спит, не отрываясь, смотрел на капитана. Он словно не видел его много лет, словно не работал с ним каждый день – в ту секунду знакомые черты лица будто обрели новую, неведомую ранее притягательность.
Под крышей старинного дома, где сквозь тень деревьев не проникал палящий свет и в прохладном воздухе слышался аромат цветов, был полдень.

Унохана-тайчо сама осматривала капитана шестого. Когда Ренжи принес Бьякую в отряд, на посту дежурил лишь офицер. Конечно, и тот бы справился, но Абарай настоял на своем. Пришлось ждать, пока прибудет капитан. В палату, где находился теперь Кучики, его не пустили, но всю ночь лейтенант провел в госпитале. Об этом рассказала Котецу, когда зашла проверить утром состояние нового пациента.
Переутомление. Причина – не ясна. Может быть, во всем виновата невыносимая жара. Бьякуя молча выслушал Унохану уже перед тем, как покинуть четвертый в сопровождении Ренжи. Побольше спать, не напрягаться сильно, и на пару ближайших дней отдохнуть от работы. Рекомендации просты, но знать бы точно, что они помогут и не допустят повторения.
Солнце встало лишь недавно, и воздух еще не успел прокалиться, испарив всю влагу после ночного дождя, хотя каменные стены переулков даже сейчас ,казалось, излучали тепло. Абарай следовал на три шага позади капитана. Почти неслышно, молча.
Головная боль пока не мучила Бьякую, пока все было в порядке. Однако он до сих пор не мог найти причины произошедшего с ним. Хорошо, что лейтенант оказался вчера поблизости. Иначе кто знает, сколько бы пришлось лежать в грязи под дождем, пока сознание не вернулось бы к нему. Ренжи успел вовремя. Первые капли настигли их уже почти у госпиталя. Кучики до сих пор видел перед собой грозовое неба и обеспокоенное лицо лейтенанта. Когда он пришел в сознание, Абарай нес его на руках, крепко прижав к себе. Чувствуя его тепло, Бьякуя вновь закрыл глаза, проваливаясь в забытье до самого утра.
Однако тонкие брови были чуть сдвинуты к переносице. Кучики был недоволен случившимся, недоволен собой. Он показал слабость. Ко всему прочему примешивалось и раздражение на лейтенанта за то, что тот оказался ее свидетелем ,и теперь не отходил от Бьякуи ни на шаг, будто бы тот был смертельно болен или немощен. Капитан провел рукой по глазам, отгоняя эти мысли. Он должен быть благодарен Абараю. А его излишняя забота исчезнет, если напомнить Ренжи о правилах.
Он собирался ему напомнить - и когда они вернулись в поместье, и когда лейтенант настоял, что будет работать сегодня здесь, и даже теперь, когда фукутайчо сидел напротив за столом и заполнял бумаги с какой-то легкой счастливой улыбкой, какую однозначно не могла вызвать кипа документов перед ним. Бьякуя все хотел вернуть привычные между ними отношения начальника и подчиненного, но до сих пор искал слова. В итоге получилось лишь поблагодарить Абарая за заботу. Кучики вновь смотрел на сад. Нет, то была не забота. А как сказал сам Ренжи – исполнение обязанностей. Любой бы… Бьякуя закрыл глаза. А неужели хотелось, чтобы это было не так? Кто знает…

Пока капитан спал, прошло еще около часа. Ренжи потянулся, отложив бумаги в сторону. Хотелось сделать перерыв – все тело затекло от длительного сидения. Он бесшумно поднялся и подошел к краю комнаты. Перед ним открывался чудесный ухоженный сад. Слева виднелось довольно большое озеро. Абарай босиком ступил на прохладную траву и зашагал к нему, надеясь, что капитан не наградит его Сенбонзакурой за маленькую прогулку по саду.
Водная гладь поблескивала на солнце. Ренджи присел у края озера, наслаждаясь тишиной и прохладой. Рядом с ним в воде мелькнул королевский карп, сверкнув чешуей. Лейтенант наклонился, с интересом разглядывая рыбу. Словно большой ребенок, он широко раскрытыми глазами всматривался в воду, водил пальцем по поверхности, следуя за движением спокойно плавающих карпов. Абарай, казалось, потерял счет времени, пока не услышал легкое шуршание у себя за спиной. Он тут же обернулся. Чуть поодаль стоял Бьякуя, наблюдая за ним. Сколько капитан находился здесь, сказать было трудно. Ренжи вскочил на ноги.
- Капитан, я … извините, но ваши рыбы там, - он показал на пруд, не зная как оправдаться.
- Прости, я помешал тебе.
Ренжи остолбенел от услышанного. И в который раз подумал сходить провериться на предмет галлюцинаций.
- Тайчо, - Абарай разглядывал свои босые ноги, - вам же отдыхать надо.
- А я и отдыхаю, Ренжи.
- Но …
- Разве приятная прогулка по саду – не отдых?
Бьякуя направился прочь от озера, но остановился, и обернулся на так и оставшегося стоять лейтенанта.
- Не мог бы ты сопровождать меня?

Они молча шли по каменным дорожкам, среди деревьев. Слева временами виднелась стена ограды, но в остальное время сад казался бесконечным. Ренжди даже представить не мог, какую территорию занимает родовое поместье. Бьякуя, как обычно, был впереди на несколько шагов. Черные волосы, не собранные под украшением, тяжелой волной рассыпались по плечам. Даже занпакто капитан оставил в доме и сейчас казался Ренджи лишь видением : стоит до него дотронуться – исчезнет. Но Абарай не хотел, чтобы это заканчивалось. Он лишь шел за ним, будто завороженный.
- Нам пора возвращаться, - произнес Бьякуя, не оборачиваясь.
И лейтенанту снова показалось, что он слышал еле уловимый вздох.

Когда Кучики проснулся, комната была пуста. Перед ним стоял лишь пустой стол – лейтенант куда-то вышел. Бьякуя поднялся с постели и подошел к нему. Пальцы коснулись почти дописанного отчета и машинально заскользили по неровным столбцам, будто пробуя на ощупь написанное. В комнате вдруг стало душно одному, несмотря на открытые стены. Кучики решил спуститься в сад.
Он заметил лейтенанта у пруда. Тот сидел на корточках, играя рукой в воде, и наклонился так сильно, что казалось, вот-вот упадет. Бьякуя ,не раздумывая, направился к нему. В голове до сих пор возникали мысли, что все происходящее неправильно – не должен подчиненный работать в его кабинете, пока капитан отдыхает здесь же. Не может Абарай находиться так близко к его жизни. И где это видано, чтобы лейтенант играл с карпами в саду главы великого клана? Так не должно быть. Даже Рукия ведет себя иначе.
Бьякуя все собирался восстановить приличия, расставить все на места, но вновь слова не подчинились ему. Капитан так и остался незамеченный стоять за спиной лейтенанта, наблюдая за ним.
Красноволосый, татуированный – слишком яркий, слишком шумный и заметный для этого тихого места - и, несмотря на это, словно нужный ему.

Ренжи кусок в горло не лез. Капитан точно был болен. Сначала благодарит его так основательно, потом извиняется, а теперь еще и на ужин зовет.
На улице уже смеркалось – рабочий день давно завершился, отчет был готов вовремя, и теперь предполагался заслуженный отдых. Отказаться от предложения Бьякуи остаться на ужин было бы крайне невежливо, и Ренжи остался. Поданные им блюда были довольно простыми, но крайне вкусными, поэтому в другой ситуации Абарай бы не упустил возможности наесться до отвала, но только не сейчас.
В комнате уже довольно продолжительное время царило привычное для обоих молчание.
-Тебе не нравится ужин? - Бьякуя прямо смотрел на лейтенанта, видимо, заметив его настроение.
- Нет, тайчо, что вы. Как мне может не нравиться?
- Тогда в чем же дело?
- Я…
- Тебя что-то беспокоит? – помог запнувшемуся лейтенанту Кучики.
- Да.
- И что же?
- Я не могу вам сказать, - Ренжи опустил голову.
Бьякуя кивнул, жестом показывая, что не будет настаивать на ответе, раз это его не касается.
- Вы не так поняли, - Абарай подбирал слова.
- Что именно я не понял, Ренжи?
- Я не могу вам сказать, потому что это будет выходить за рамки установленных правил.
Кучики задумался. Прошло несколько минут, прежде чем он ответил.
- Жаль. Я бы хотел это услышать, несмотря на формальности, раз уж сегодня ты все равно мой гость.
Ренжи смотрел на своего капитана широкими глазами. Бьякуя вел себя более чем странно.
- Но я, конечно, не буду настаива…
- Я беспокоюсь о вас.
- Обо мне?
Собеседник кивнул.
- Вы последние дни бледный, уставший, смотрите все куда-то, застывая на месте. А теперь еще вчерашнее. Это же не просто переутомление и жара, верно? И едите вы, - Ренжи кивнул на тарелку капитана, - как мало. Кто же от такого поправится? Я не хочу, чтобы с вами что-нибудь случилось, тайчо. Мне не нужен другой капитан. И не только мне – всему отряду.
Все это Абарай выпалил на одном дыхании и, наконец, взяв себя руки, замолчал. Тишина вновь воцарилась в комнате. Лейтенант мысленно ругал себя за излишнюю импульсивность и только что сказанное, ожидая, что капитан не будет рад услышанному.
- Возможно, в какой-то мере ты прав, полагая, что мое состояние вызвано не жарой.
Ренжи посмотрел на Кучики. Но на лице того не было и тени недовольства.
- Тогда чем же, тайчо? Уже несколько дней вы сам не свой.
- Дней? Нет, Ренжи, боюсь, не дней, а гораздо дольше, - взгляд Бьякуи был обращен внутрь себя, - Я даже сам не возьмусь сказать, как давно это началось.
- Вы чем-то больны? Как капитан Укитаке?
- Возможно, но не физически.
Лицо Абарая выражало непонимание. Бьякуя только покачал головой.
- Тебе и не следует разбираться в этом.
- Простите, тайчо, но я с вами не согласен, - теперь лейтенант рассматривал свои руки, сложенные на коленях, - Может, я чего-то и не понимаю, но оставлять все так как есть тоже не собираюсь. Вы – мой капитан, а значит, пока я способен действовать, я не буду сидеть, сложа руки. Только если вы силой меня остановите.
Кучики не ожидал услышать такое. И он чувствовал, что если промолчит, то выразит свое согласие сказанному, а это противоречило многим его понятиям.
- Я ценю твое стремление помочь, но ответь - зачем тебе это?
- Я не понимаю...
- Зачем тебе вникать в противоречия моего духа? Я не ранен, и физически остаюсь здоровым, боеспособным. Как капитан, я не покину отряд. Нельзя вернуть то, что уже умерло. Ни ты не способен на это, ни кто-либо другой. Тебе достаточно и обязанностей лейтенанта.
Ренжи сидел, потупив взгляд. Слова Кучики вернули его к реальности – он слишком расслабился, забыл, с кем имеет дело. Бьякуя из совершено другого, незнакомого ему мира, и не пристало руконгайскому оборванцу вторгаться в него со своей помощью. Пусть он добьется его уровня как воина, но как люди они были совершенно разные и абсолютно чужие. Абарай так и не нашелся, что ответить.
Остаток вечера прошел в полном молчании. Только собравшись уходить и благодаря капитана за гостеприимство, Ренжи остановился, будучи уже в дверях.
- Я не могу ответить на ваш вопрос сейчас, я не знаю, зачем я делаю все это, но я твердо уверен лишь в одном – попытаться я должен.
Поклонившись, он вышел, на этот раз бесшумно затворив за собой фусума.

Бьякуе тяжело дался этот вечер. Поддавшись необоснованному желанию, он пригласил лейтенанта на ужин. Да, пусть это и было жестом гостеприимства, но часто ли гости оставались здесь на ужин? И ведь некой болезненной радостью отдались где-то в душе слова лейтенанта о защите, помощи, долге. Они упали на самое дно, пробудив там нечто, давшее ключ к пониманию происходящего. Словно пелена упала с глаз ,и Бьякуя испугался открывшегося ему. В ответ же внутри поднялась злость, диктуя свои правила – злость на себя, на сидящего напротив лейтенанта. Кучики вновь прятался за ней от правды. Легче обвинить, отдалить от себя, чем принять происходящее таким, каким оно есть. И в этот раз он не смог сдержать своего страха, вырвавшегося словами, задевшими Абарая.
Ночной сумрак разгоняла лишь одна свеча, оставленная Кучики. Несколько ночных бабочек уже кружили около нее, рискуя опалить себе крылья. Хозяин дома стоял у выхода в сад и всматривался в темноту - сквозь нее сейчас его лейтенант возвращался к себе домой.
За спиной послышалась знакомая легкая поступь. Человек подошел вплотную, так что его одежды касались руки Бьякуи.
- Этот юноша, кажется, стал важен для тебя?
Кучики молчал, и даже его взгляд не изменил направления.
- Боюсь, сегодня ты потерял его.
Руки стоящего позади обвили капитана, пальцы одной потянули за пояс юкаты.
- Он сказал ,что вернется.
Прохладные губы коснулись щеки.
- Но ты же сам этого не допустишь, как бы сильно не желал обратного. Правда, Бья-ку-я?
Кучики промолчал, повернувшись к своему занпакто, чтобы ответить на поцелуй.
Легкий порыв ветра, ворвавшийся в комнату, задул пламя свечи, окутав находящихся в ней ночным сумраком.

@темы: яой/слэш, фанфикшен

---

[Loved_Hana]

Название: Твое сердце.
Автор: Solar Angel
Бета: нету
Рейтинг: PG-13 или R
Дисклаймер: Блич, все права его создателю.
Размер: *затрудняюсь указать*
Пейринг: Ренджи/Бьякуя, Ренджи/Ханатаро, Бьякуя/Ханатаро (любовный треугольник в своем роде)
Жанр: Ангст, Слэш (сенен ай наверное).
Размещение: ради бога, только с этой шапкой и желательно спросить
Предупреждения: ООС Ренджи, Бьякуи и немного Ханы.
Это мой первый фанфик, так что жду конструктивной критики.

Отточенные движения. Безучастный взгляд. Вся фигура пронизана ледяным презрением. Холодная завораживающая красота. Кучики-тайчо…Как давно эти слова пробуждают боль и желание? Давно…Почти с первого взгляда. Сколько еще взглядов брошено с тех пор? Много, не сосчитать, хотя каждый из них вызывал незаметный, но тяжелый, полный боли и отчаяния вздох. Замечает ли он? Знает?.. Не известно. Хотя Ренджи, всегда замечал чужие восхищенные взгляды, слышал вздохи и точно знал кому не равнодушен.
А Кучики-тайчо? Замечает ли он страдания своего фукутайчо? Ренджи долго мучается этим вопросом, но не может найти в себе силы узнать ответ. Стоит только начать и властные серые глаза обдают несчастного Абарая, проникающим в самую душу, ледяным взглядом. Он не скажет…Но может все же попробовать? Может он все-таки не тот, кем хочет казаться?
Взгляд. Вздох. Ну!
- Кучики-тайчо…А вы…Когда-нибудь любили? - Смущение. – По настоящему?
- Почему вас это интересует, Абарай-сан? – Страх. Смятение.
- Просто ответьте… - Отчаяние. Боль. – Пожалуйста.
- Я не считаю нужным отвечать вам Абарай-фукутуйчо. Если вам нечем заняться, разберите наконец бумаги. – Снова этот холод. Злость и досада наваливаются, душат, терзают. Но сил хватает, чтобы буркнуть – Да Кучики-тайчо. – И выйти, не хлопнув дверью.

Тонкие детские руки суетливо подхватывают большую кипу бумаг, неуклюже чуть не роняя, прижимают к себе.
- Да, Унохана-тайчо, я сейчас отнесу эти бумаги Кучики-тайчо. – Голос звучит взволнованно и…Испуганно?
Не волнуйся так, Ямада-кун, Кучики-тайчотебя не съест. Да и кроме того тебе всего лишь нужно отнести бумаги на подпись. - Унохана-тайчо улыбается ласково, по матерински, так, что на душе становится тепло и спокойно.
Ханатаро смущенно прячется за кипу бумаг. – Просто у Кучики-тайчо такой взгляд, не то чтобы презрительный, но…Такой безразличный и холодный… - Толи оправдываясь, толи поясняя, бормочет он.
- У Кучики-тайчо высокородное происхождение, мы не можем винить его за это. Да и не нам его судить.
- Да, конечно. – Вздыхает Ханатаро, направляясь к выходу.
***
Солнечные зайчики только начинают весело играть на белых стенах зданий Сейрейтея. В прохладном утреннем воздухе постепенно разливается приятное тепло. Пушистые и белоснежные, словно ватные облака неспешно и величаво плывут по небосклону.
Можно порадоваться таким подаркам природы. Но мысли Ямады витают далеко от окружающего его мира.
- Все же интересно, почему Кучики-тайчо такой? - Простому и открытому Ханатаро не верится, что дело только в высоком происхождении. – Не важно где человек родился, у него же должны быть свое мнение, симпатии и разве он не должен хоть чуть-чуть их показывать?.. Вот, например Рукия-сан, если она его любимая сестра, то почему он говорит, что ему все равно где она и что с ней?
А Ренджи-сан… Он такой смелый, сильный и вспыльчивый... Как он может так долго находиться рядом с Кучики-тайчо? Не понимаю. – Уйдя, глубоко в свои мысли, Ханатаро замечает препятствие на своем пути только тогда, когда столкновение с этим препятствием становится неизбежным.
Удивленный вскрик и шелест разлетающихся в разные стороны бумаг, нарушают сонный покой молчаливо высящихся казарм шестого отряда.
Пальцы Ханатаро рефлексивно хватаются за рукав чужого косоде в отчаянной попытке удержать равновесие. Сильная рука татуированного шинигами хватает плече поддерживая.
- Простите, Абарай-сан, я такой неуклюжий – виновато произносит Ханатаро и замирает, столкнувшись взглядом с Ренджи – Вам плохо?
Ямада…Странное существо. Ренджи часто замечал робкие, восхищенные взгляды этого маленького, вечно усталого шинигами четвертого отряда.Недолгая внутренняя борьба и…
- Ханатаро, скажи, я ведь нравлюсь тебе?
- Что? - Ханатаро испуганно вскидывает голову и пытается отстраниться, но пальцы Абарая, до сих пор лежащие на его плече, больно впиваются в него, удерживая.
- Просто ответь! – грубо и требовательно приказывает Ренджи.
- Да. – Тихо отвечает Ханатаро, вперив взгляд в землю.
Удивление. Неуверенность.
- Значит ты… - Рука медленно опускается с плеча на пояс, а пальцы другой поднимают детское личико за острый подбородок. Тонкие брови удивленно взмывают вверх.
На мгновение на лице Ренджи мелькает горькая усмешка. Лишь на мгновение… Быстрое движение вперед и губы Ренджи накрывают губы Ямады. Наглый язычок быстро проходится по деснам и зубам, настойчиво пытаясь проникнуть дальше. Но Ханатаро не спешит поддаться и пустить его. Тогда рука Ренджи с пояса опускается еще ниже, без стеснения стискивая ягодицу.
Шок. Страх.
Пораженный Ямада невольно разжимает зубы и язык Абарая, ненадолго достигает желаемого. Слышится возмущенное мычание и маленькие ладошки упираются, в грудь Ренджи, отталкивая.
- Так же нельзя! – Кричит Ханатаро, дергаясь всем телом.
Бесполезно, Ренджи не слышит его. Стараясь удержать вырывающегося мальчишку, он резко толкает хрупкое, тщедушное тельце к стене, всем весом наваливаясь сверху.
- Пустите! – Сдавленно вскрикивает Ханатаро, пытаясь ударить Абарая.
Ренджи больно стискивает запястья Ямады и фиксирует их у него над головой.
- Отпустите, мне больно! Ренджи-сан, зачем?.. – Нет ответа. Ренджи и сам не знает, зачем. Неужели ему может нравиться причинять боль слабому, беззащитному существу? Да может. Ведь это заглушает его собственную боль.
Одна рука продолжает держать худые запястья, вторая быстро скользит под косоде Ханатаро, а колено втискивается между ног.
- Пожалуйста, не надо! - В глазах Ямады стоят слезы.
Уже все равно. И плевать на то, что нравился мальчишке только потому, что он хотел быть похожим…
- Абарай-фукутайчо… – Знакомый холод в голосе, донесшимся из-за спины, заставляет замереть. – Что вы делаете, Абарай-фукутайчо?
Время застыло. Надо обернуться… Нет, это тяжело… Но надо… Медленно… Воздух словно превратился в вязкую тягучую жижу… Ну… Еще чуть-чуть.
- Кучики… Тайчо… - Все. Слов больше нет.
- Отпустите, пожалуйста этого офицера. – Абсолютное спокойствие на лице и в голосе. Безразличие и холод снаружи. Но не внутри. Не в душе. Почему это так задевает? Почему так трогает какую-то невидимую струну в душе? Почему так больно смотреть? Кто ты для меня? Что мне за дело до тебя?.. До маленькой серой мышки? Неуклюжего недоразумения?
Ренджи отступает на шаг. Ханатаро съезжает вниз по стене, смотря прямо перед собой и ничего не видя.
Почему я вообще тебя замечаю? Ты не заслуживаешь моего внимания по определению. И дело даже не в моем воспитании и ранге. Ты вообще не должен для меня существовать. Ты никто для меня. Но… Почему же сейчас так хочется запустить пальцы в твои темные, не ровно обрезанные волосы? Заглянуть в детские, наивные глаза и стереть текущие из них слезы? Почему так хочется прижать к себе и успокоить?
- Я был о вас лучшего мнения, Абарай-фукутайчо. – И почему так хочется разорвать Абарая на мелкие кусочки?
Неожиданно Ямада громко всхлипывает и резко вскидываясь, бежит прочь.
Мне нравился кто-то лишь однажды. И это были совсем другие чувства. Тогда, я уверен, была любовь. А сейчас…Ты уже далеко… Но я… до сих пор слышу… Как бьется твое сердце…

---

Аватары 120*120 [12]

[Ashief Pi]

here

www.diary.ru/~Shraa/p96633515.htm

@темы: аватары

---

Фанфик ко дню Святого Валентина.

[Aelen]

Название: О падениях и взлётах.
Фандом: Bleach
Автор:  Aelen
Бета:  Rechnaja
Рейтинг: G
Размер: Мини
Пейринг: Тоширо/Хинамори
Жанр: Флафф, романс.
Дисклеймер: Велосипед не изобретаю, герои не мои.
Предупреждение: Возможен ООС.
Примечание автора: Посвящается  Leia - sun ко Дню Святого Валентина. Надеюсь, заказчик, ты останешься довольна. На самом деле поначалу этот фик был полным УГ, и спасибо надо говорить моей бете, которая сделала из него что-то приличное) Без неё ничего бы не было)


Распахнув окно, Хинамори Момо впустила в комнату свежий зимний ветерок. Восходящее солнце искрилось золотистыми лучами, заставляя взглянувших на него случайных прохожих прикрывать глаза. Перистые облачка разбегались от солнечного света. Со звонким стуком падали на землю прозрачные капли оттепели, последний след, оставленный ещё не совсем уступившей свои права весне, зимой. Доносился легкий аромат первых распустившихся цветов. Пахло землёй, свежестью и тающим снегом.
Момо просто лучилась радостью и счастьем. Четырнадцатое февраля, наконец, наступило. День Всех Влюбленных!
Порывшись в столе, Хинамори извлекла на свет маленькую коробочку. Вот он - тот шоколад, который она приготовила накануне. Для кого? Тут даже вопросов не возникало. Естественно, для любимого Айзена-тайчо!
Предавшись мечтам, Хинамори заулыбалась еще сильнее. Сегодня она подарит шоколад возлюбленному в знак своих чувств. Ведь Айзен-тайчо такой добрый, заботливый и ласковый... Просто не может быть такого, чтобы он не ответил на ее любовь!
Мечты девушки о любимом, счастливой семейной жизни и доме, полном детей, прервал кошачий вопль с улицы. Что ж, у них тоже весна - имеют право.
Обнаружив, что, замечтавшись, задержалась на пятнадцать минут, Хинамори в последний раз поправила прическу, проверила, положила ли в сумочку шоколад, и унеслась навстречу работе, празднику и, непременно, своему счастью.

***

Хитсугайя Тоширо стоял посреди улицы и никак не решался отойти от цветочной лавки. Прохожие уже начинали искоса поглядывать на странного человека, сверлившего взглядом букет ромашек в своих руках.
Лучше поздно, чем никогда, думал он. А может, все-таки не стоит? Она ведь ни о ком и не думает, кроме Айзена. Какие тут могут быть разговоры?
Тоширо выхватил из букета одну ромашку и в задумчивости стал обрывать с нее лепестки. Они, кружась, летели вниз и падали в лужу на асфальте.
Когда-то давно, в далеком детстве, Хинамори научила его гадать на цветке. Любит-не любит...
Какое глупое занятие.
Не замечая, что делает, Тоширо с яростью рвал лепестки и швырял их на землю.
"Да кто я, мужчина или не мужчина, в конце концов?!"
Два лепестка оторвались от цветочной головки и улетели, подхваченные ветром.
"Я должен пойти и признаться!"
Еще несколько белых лепестков отправились навстречу земле.
"Я же не ребенок там какой-нибудь!"
Все. Лепестки кончились.
Вздохнув поглубже и кое-как успокоившись, Тоширо вспомнил шутливое обращение "Широ-чан" и ласковое поглаживание по волосам. Да, все-таки до статуса взрослого ему еще далеко. А в глазах Момо - особенно.
Но возраст - это же не главное!
"Впрочем, шансов все равно нет. Для нее я скорее кто-то вроде младшего братика".
Выругавшись про себя, Тоширо взял и выкинул букет в ближайшую урну. Но, сделав это, сразу же раскаялся.
Разве он не капитан Готей-13, заслуживший свое звание за храбрость и доблесть?
Он вовсе не маленький мальчик, которым его все считают. У него есть честь, смелость и упорство - а это самое важное! Ему нипочем какие-то там сердечные терзания.
Может, стоит купить новый букет?..

Это был шестой букет за день.

***

«Как это так получилось?!»
Хинамори сидела на крыше здания пятого отряда, закрывая глаза руками от лучей полуденного солнца.
Ну почему, почему так сложилось?!
Айзен-тайчо даже не воспринял всерьёз признание, к которому Момо так готовилась, над которым так трудилась!
Лейтенант пятого отряда протерла глаза, смахивая выступившие слезинки.
Она…Она с такой любовью вручила Айзену-тайчо шоколад, а тот…Тот всего лишь погладил Хинамори по голове, сказал, что она прекрасный лейтенант, и упомянул, что ей надо быть пособраннее и получше следить за датами. А ещё предположил, что Момо слишком перетрудилась на работе, и посоветовал ей взять небольшой отгул…
И все. Больше - ничего!
Радужные надежды Момо сдулись, как проколотый иглой воздушный шарик.
Какая досада - её отвергли! И это – в самый романтичный день в году. Когда хочется любви, подарков, поцелуев, да и просто, чтобы дорогой тебе человек был рядом.
Хинамори сделала вывод, что она – полная неудачница. Ведь её даже никто не поздравил. Ни одной шоколадки не подарил…
Не могли же все вокруг забыть о том, что сегодня – День Святого Валентина?
Момо не выдержала и зарыдала.

***
Взору пришедшей на работу ближе к вечеру, а не по своему обыкновению – в середине дня, Матсумото Рангику предстала странная картина: приёмная десятого отряда была полностью завалена лепестками и стеблями ромашек. Над всем этим беспорядком возвышался ее собственный капитан, гадающий на оставшихся цветках. Похоже, продавец из цветочной лавки сегодня весьма недурственно обогатился за счёт Хитсугайи-тайчо…
- Любит, не любит…
- Тайчо, вы что? - Рангику поморгала, чтобы убедиться в том, что картина, представшая перед ней - не сон. Тоширо, не заметивший ее прихода, вздрогнул и обернулся.
- Ничего, Матсумото. Садись лучше и поработай, раз уж соизволила явиться.
Кивнув, Рангику так и оставила невысказанным вопрос «А куда садиться-то?»: всю комнату заполонили останки цветов.
- Скажите честно, тайчо, это вы из-за Момо-чан так переживаете?
- Ничего подобного. - Возразил ей Хитсугайя. - Это – для украшения кабинета.
Конечно же, учинение полного разгрома в кабинете было весьма сомнительным способом украшать интерьер, да и по лицу капитана ясно читался вопрос: «Откуда ты узнала?»
В конце концов, не Рангику было упрекать Хитсугайю за беспорядок, ведь обычно она сама как раз и являлась главным источником хаоса в приёмной: невыполненная бумажная работа валялась по всем углам.
- Не скрывайте, тайчо, поверьте – уж я в таких делах разбираюсь, - лейтенант лучезарно улыбнулась.
- В этом я даже не сомневаюсь, - Хитсугайя лишь вздохнул и присел за свой стол, который не захватил общий кавардак. Капитан десятого отряда был предусмотрительным человеком.
- Не бойтесь, у вас все получится. Поверьте, Момо будет просто счастлива вас видеть! Тем более, – Матсумото тряхнула волосами. - Немного помощи Момо-чан сейчас бы не повредило.
- С чего это вдруг?
Рангику вздохнула, ей казалось, что рёв Хинамори на весь Сейрейтей не услышал бы разве что глухой. Видимо, капитан слишком увлёкся засорением кабинета.
Сначала Матсумото сама хотела пойти и утешить подругу, но… Подумав, она поняла, что кое-кто справится с этим гораздо лучше.
- Она, сейчас, кстати говоря, грустит одна-одинешенька…
- Где она? - Хитсугайя вскочил на ноги и огляделся в поисках целого букета. К сожалению, ни одного уже не осталось в живых.
- На крыше резиденции пятого отряда.
Рангику усмехнулась: вот она, молодёжь, с её чистыми и пылкими чувствами…
- Спасибо, Матсумото, - Тоширо собрался было выйти, но остановился у дверей. - Кстати говоря, у меня был к тебе один разговор…
- Да, тайчо? - Лейтенант напряглась.
Тоширо распахнул дверцу одного из шкафчиков.
Из шкафа лавиной хлынул поток валентинок и коробочек с шоколадом. Их хватило бы не на один кондитерский магазин.
- Потрудись убрать то, что тебе прислали за вчерашний день.
- Да, тайчо…
Глядя вслед капитану, Рангику впервые в жизни пожалела, что её поклонниками является почти всё мужское население Сейрейтея.
Молодёжь молодёжью, а вот уйти с работы, так и не поработав, не удастся.
Убираться надо будет ещё очень долго…

***
Солнце почти закатилось за горизонт и разливало последний алый свет по крышам домов. Ветер гнал облака на восток, навстречу сумрачно-фиолетовой дали за окраиной. Студеный зимний мороз сводил пальцы и щеки, но Момо, похоже, этого даже не замечала.
Хинамори уже не плакала, нет, она просто проклинала весь этот день, принесший ей такое огорчение, Айзена-тайчо, который не принял искренних чувств Хинамори, и в первую очередь себя. Она чувствовала, словно внутри образовалась чёрная сосущая пустота.
Чувство собственной незначительности.
Хинамори могла бы до самой ночи сидеть здесь и предаваться мрачным мыслям, иногда всхлипывая и глотая очередную накатившую слезу, если бы не услышала позади себя чьи-то шаги, заставившие её обернуться.
- Широ-чан?
Сейчас Хитсугайя даже не стал ворчать по поводу столь фамильярного обращения. Не тот момент. Он просто присел рядом с Хинамори и спросил:
- Ты чего такая грустная?
Момо выдавила из себя натянутую улыбку.
- Да так… Ничего.
Тоширо мысленно ругал себя за свою слабовольность. Он заготовил столько красивых слов для признания. Но все они сразу же вылетели из головы, стоило ему увидеть Хинамори.
Та продолжала:
- Просто, понимаешь…
Капитан десятого отряда всё спрашивал себя, что же ему следует делать. Что сказать ей - обиженной и расстроенной? Как утешить?
- Мне так хотелось…
А, может, здесь и не нужны никакие слова? Достаточно просто показать? Она все поймёт – Тоширо был уверен в этом. Не нужны лишние наряд и мишура, когда можно обойтись гораздо более несложным путём.
Хитсугайя подошёл к ней и наклонился к её лицу, про себя отметив, какие у Хинамори красивые глаза. Он потянулся к ее губам и прикоснулся к ним легким... Нет, не настоящим поцелуем, а только намеком на возможное продолжение. Затем отстранился и, выждав несколько секунд, присел рядом.
Тоширо затих, ожидая реакции Момо. А вдруг он ошибся, вдруг промахнулся, вдруг…
- Широ-чан? - ему показалось, или лицо Хинамори просветлело? - Неужели ты…
Поняв, что всё в порядке, Хитсугайя улыбнулся. Видимо, для него ещё далеко не все потеряно.
- Неужели ты всё-таки помнишь о том, что сегодня – День Святого Валентина?
Тоширо слегка опешил. Он издал короткий смешок и покачал головой:
- Дурочка…
- Что такое? - удивилась Момо.
- День Всех Влюблённых ещё вчера прошёл.
- Что, правда?! - воскликнула Хинамори. Ну надо же. А она-то думала...

Значит, для её признания Айзену-тайчо был просто день неподходящий?

Хотя…Когда они вот так вот вместе с Широ–чаном сидят, прижавшись друг к другу, любуются на освещающий небо сейрейтейский закат, никакой «Айзен-тайчо» ей вовсе и не нужен.

@темы: гет, фанфикшен

---

[mainhoon]

Автор видюшки молодец

---

Bleach

[greendaizer13]

Название: Начало
Фендом: Bleach
Автор: greendaizer13
Пейринг/Персонажи: Бьякуя/Рукия
Жанр: романс
Примечание автора: Пишу первый раз, хз что вышло, написала про любимую пару, по моему плану это только начало) хочу чтобы кто-нибудь оценил и прокритиковал плоды моей больной и безграничной извращённой фантазии) а так же дал совет стоит ли делать дальше)

Глава I
«Сколько лет я вижу её каждый день?», - такие мысли последнее время возникали у гордого главы великого клана Кучики. Заканчивался ещё один летний день, солнце заходило за горизонт и блистало огненно-красным заревом на весь Серейтей. Бьякуя обернулся, посмотрев на уходящее светило в окно, опустил кисть и сложил все бумажки в стол. На минуту он закрыл глаза и откинулся на спинку стула, слушая тишину. Рабочий день кончился. «Устал, хочется чего-то, но чего именно?», - пронеслось у него в голове, он осознал, что, видимо, на сегодня перетрудился.
Дорога до поместья была недолгой, такие великаны как Кучики не умеют ходить медленно. Бросив взгляд на охрану, он прошёл в ворота и глаз снова радовал вид Его поместья. Там как всегда царила тишина, лишь изредка по коридорам проносились девушки в светлых кимоно. Как раз одну из них Бьякуя встретил по пути в свою комнату. «Ужин готов и ждёт на столе, Кучики-тайчо», - пролепетала она и, поклонившись, понеслась дальше по своим делам. «Так вот чего я хочу» - дошло до Бьякуи, он был голодный и не знал этого, пока не услышал заветное слово «ужин». Он не стал заходить в комнату(видимо был ну ОЧЕНЬ голодным), развернулся и направился в столовую.
Открыв двери столовой залы, Бьякуя нашёл там не только свой ужин, но и свою младшую сестру. «Помнится, что ужин подают в семь часов вечера, а сейчас около десяти» - удивился капитан 6-го отряда, - «почему же она здесь?» Кучики младшая сидела за столом и увлечённо очищала мандаринку, тарелка с которой была на друком конце стола( видимо пока брата нет, она встала и стащила её именно оттуда). «Ну как обычно, маленький руконгайский сорванец» - подумал Бьякуя, но поймал себя на том, что произнёс это про себя с каким-то трепетом и нежностью, да при этом ещё и улыбнуться хотелось. Кучики привёл себя в порядок за мнгновенье: сделал надменное лицо и посмотрел на сестру. Рукия, занятая очень-очень важным делом, кинула взор на брата только сейчас. Она замерла, повернув голову в сторону брата, на её лице не было улыбки, а большие синие глаза словили не менее большого Бьякую в дверном проёме.
- Что ты делаешь здесь? – холодно спросил Кучики, своим басом, совсем не превышая голоса, он был очень усталым;
- Простите, Нии-сама, сегодня я села ужинать позже обычного. – скромно ответила синигами 13-го отряда;
Бьякуя двинулся к своему месту за столом, он обнаружил там свежее горячее и приступил к трапезе. Сейчас он не думал ни о чём. Просто сидел да ел. Рукия тем временем села правильно, выпрямилась и с таким же надменным видом, как у брата села есть ту самую мандаринку. Бьякуя, поднял глаза; ни прошло и секунды как он поперхнулся: увидев это чудо, пытавшееся его спародировать, он откровенно чуть не заржал. Потом мысленно настучал себе по голове: «Ты же аристократ!» и запил всё тем, что находилось у него в бокале рядом с тарелкой. Рукия отвлеклась от мандаринки, удивленно посмотрела на брата, спросив: «С Вами всё в порядке, Нии-сама?» она получила положительный ответ и просьбу спросить у прислуги чистое полотенце. Она поднялась со стула и выбежала из столовой. Аристократ долго смотрел ей вслед, а потом решил запить ещё раз. Вернулась Рукия через 3-4 минуты с чистым полотенцем, цвета волос Ицуго(не Ичиго, он слишком тупой чтобы его так называть, поэтому будет Ицуго! - прим.авт.), который так не нравился Бьякуе. Она подошла к брату и подала ему полотенце. Поблагодарив его за ужин, она вышла… Теперь не на 3-4 минуты, а на сутки… Подумав об этом Бьякуя посмотрел на стол. Рялом с его пустой тарелкой лежала аккуратно почищенная мандаринка. «Оранжевый» - подумал Бьякуя – «Она для меня чистила, а я, бесчувственная скала, даже не заметил..» Он взял в руку фрукт. Как только он посмотрел на мандарин, его веки приопустились, а на лице появилась чуть заметная улыбка. Он встал и направился в свою комнату, в голове у него уже давно творится что-то неладное.
Войдя в свои аппартаменты, Кучики взял шкатулку с полки и рухнул на татами. Он аккуратно снимал свой хрустальный кенсейкан, всё искоса поглядывая на ту заветную мандаринку подаренную ему сестрой. Приведя себя в домашний вид он открыл дверцы ящика, сама внутренность которого находилась в стене. Перед ним предстали «33» горящие свечки и фотография любимой покойной жены в рамочке. Что же беспокоило его? Этого бесчувственного громилу, холодного как лёд. Его беспокоило то, что портрет жены уже не вызывал в нём не то что горя и желания упасть на пол перед ней и плакать; он не вызывал ни трепета, ни нежности, ни былой страсти. Этот портрет вытаскивал из Бьякуи только благодарность и уважение. «Интересно, если бы можно было спросить у тебя… Как бы ты отнеслась к тому, что ты мне уже не родная?» Смотря на фотографию он думал не о Хисане. Это пугало его. Он думал о той, кого напоминает ему эта фотография. «Рукия, младшая сестра. Я радуюсь когда вижу её, я радуюсь, когда смотрю на её достижения, сердце тает когда она говорит со мной. Я остаюсь холодным потому что я БОЮСЬ. Я боюсь… Боюсь ей не понравится. Я ведь любого разорву за неё… Я дышу ей, она снится мне, я бесконечно думаю о ней и не могу продохнуть.. Неужели я влюбился как 16-летний мальчишка?! Я боюсь признаться себе в этом. Но ведь так и есть. Никто больше не вызывает во мне столько внутренних эмоций, сколько эта маленькая прелесть, которую я вижу раз в день и стесняюсь, когда она сама подходит совсем близко и говорит со мной… Что бы ты сказала? Прости меня. Я Люблю Рукию…»
С этими новыми для себя открытиями Бьякуя не спал всю ночь, он уже совсем не думал о покойной жене, его сердце было поглощено той, чья мандаринка до сих пор лежала под ладонью, совсем запутавшегося в себе капитана 6-го отряда…
«Он невыносим» - с этой мыслю Рукия зашла в свою комнату, закрыла дверь и облакотилась на неё спиной. Она сползла вниз, уселась на полу и упёрлась ладошками в свой красивый лоб. «Чёрт меня подери! Что со мной творится? С чего это он вдруг невыносимым-то стал? Он по жизни такой…Был и будет. Я ни на миг не могу забыть о нём с тех пор, как он держал меня на руках и защищал собственным телом. Почему он это делал? Есть много вариантов. Скорее всего хранит память о сестре, а я маленькая напоминалочка и если умру, то у него останутся одни фотографии. Но как же рядом с ним тепло..» - поймав себя на столь пошлых мыслях, Кучики встала, сняла кимоно, легла, и уткнулась лицом в подушку, дабы никто не увидел её румянца. Она стыдилась своей приязни к такому великому человеку, как её брат, 28-я глава клана Кучики, одного из самых благородных во всём Серейтее. Где ей, невесть насколько моложе, оборванке, стоять рядом с ним? Невозможно. Она повернула голову набок и ещё раз повторила слово «Невозможно» Глаза закрылись, и слеза скатилась по её щеке.

@темы: гет, фанфикшен

---

Аватары ко Дню Святого Валентина

[_Ayame_]

Доброго времени суток, дорогие сообщники. Поздравляю всех с Днем Святого Валентина! Любите и будьте любимы! Счастливого Дня Всех Влюбленных! И немного аватар в подарок))

[D.Gray-man] - 10 шт
[Dogs] - 5 шт
[Bleach] - 5 шт
[Pandora Hearts] - 5 шт
[Darker than Black] - 5 шт
[St. Valentine's Day] - 10 шт



остальное здесь

@темы: аватары

---

Covers

[хендрикс]

Если кому нужны все обложки в формате танкобона, брать на форуме mangahelpers
Gaara_dono Thank you.

@темы: сканы, ссылки

---

[mainhoon]

Один добрый человек поделился со мной вот этим *__*


(оригинал )

Пусть немного корявенько, зато без лишних табличек и букв ^_^ А какой Ренджи *__*
РенИчи))
Гриммджо))

@темы: сканы

---

[Утайсин]

Bleach - {8}


Here~

@темы: аватары

---

Фанфик Фотография на память

[crazy belka28]

Фотография на память

АВТОР: Яся Белая (то бишь — мну ))))
БЕТА: *эхххххххх, полная безбетность*
ФАНДОМ: Bleach
РЕЙТИНГ: R
ПЕЙРИНГ: Бьякуя/Хисана и парочка еще
ЖАНР: драма, хотя Пикси просит романс с хеппи-эндом
ДИСКЛАЙМЕР: герои – создателю, хокку – Басё, буквы – алфавиту, бред и тапки – автору
САММАРИ: Бойтесь слов своих, ибо у Вселенной есть уши
КОММЕНТАРИИ: читайте их внимательно и не говорите, что не видели! Итак:

1) Автор благодарен создателям филлеров про восстание занпакто, которые худо-бедно примирили его с Бьякуей

2) Автор неадекватен, не дружит с моСКом, обоснуем и матчастью, посему бойтесь

3) AU, OOC, притом, наверно, махровые, потому что только при таких условиях и при таком поведении я могла простить и оправдать нашего ясноокого князя

4) Тапки и нарекания принимаются только по сюжету и прочим недочетам фика, все разговоры на тему того, что Бьякуя хороший, а автор – сволочь будут расцениваться как флуд: то что я – гадская сволочь и без вас знаю!

РАЗМЕР: миди

Посвящается милой Пикси, подсадившей меня на эту чудесную травку. Наслаждайся, дорогая

Часть 1. ОСКОЛКИ

Я узнаю тебя по блеску в глазах,
По светящейся точке над левым плечом,
На земле, под землёю, на небесах,
Будь ты Ангелом или моим Палачом.

Я в любом из своих воплощений — твоя,
Ты — иная, но лучшая Часть, что во мне,
Даже тень твоих крыльев — немножечко я...
Неразлучна с тобой, но всегда в стороне.

Не зову, не надеюсь, не плачу, не жду,
Просто верю — и только на этом держусь,
Это я — вместо снега к ногам припаду,
Это я — вместо ветра к тебе прикоснусь.

И когда я шагну на последний виток,
И девятую жизнь разменяю по дням,
Ты замрёшь, как и я, на распутье дорог,
И по блеску в глазах ты узнаешь меня...
Наталия Серегина
«Тень твоих крыльев»

Глава 1. Разговор с небом

Облака нужно подстерегать. Как бабочек. Затаиваться и ждать, когда они распахнут над землей свои крылья. А потом — придет вечер, и начнется представление. Древняя, как мир, сказка небес. С драконами, заколдованными лесами, замками на скалах, которые через мгновение, послушные дирижеру-ветру, рассыпаются на иероглифы, чтобы уже в следующее — сложиться в хокку Басё:

Островки... Островки...
И на сотни осколков дробится
Море летнего дня.

Но вот уже несколько лет небо сочиняет эту сказку только для нее …

Сегодня вечер грустит, эстетствует и балуется импрессионизмом. Поэтому небесный спектакль окрашен в пастель, со смелыми мазками пурпура, разливами лазури и кляксами позолоты. У этой истории есть запах — лета и заката: терпкий аромат утомившегося за день солнца; свежий — притаившегося за облаками дождя. У этой истории есть музыка — тихое щелканье фотокамеры и стрекот цикад…

Девушка — хрупкая и тоненькая, с короткими, до плеч, волосами, в джинсах и клетчатой рубашке — стоит на коленях. Она преклоняется перед величием небесного полотна. Но не просто любуется, а участвует, как соавтор: ловкие пальцы настраивают фотоаппарат. И природа с томностью натурщицы позирует перед камерой. Сегодняшняя сказка особенно хороша.
Хисана спешит (хватит сидеть в засаде! пора!) — облака, начавшие представление, так изменчивы. И фотохудожница боится упустить хотя бы один эпизод…

Темнеет. Значит — скоро занавес. Можно сложить аппаратуру в потертую замшевую сумку, откинуться на спину между раскрытым томиком Мураками и утонувшим в траве велосипедом, и досмотреть пьесу. Под конец вечер приберегает самое важное…

Как в любой сказке в этой тоже есть Принц. Его лицо печально и прекрасно. Он с грустью смотрит на нее из своих небесных чертогов. Они знакомы давно. Еще когда небо не знало о нем, он являлся Хисане во сне. Всегда — вот уже двенадцать лет — одном и том же. И она выучила каждую мелочь той сонной реальности. Он знает тепло его рук и холод его слез. Она знает, что когда он улыбается, лед в его глазах тает. Она знает, что в жизни не бывает таких красивых и такой любви… Только — в ее сказочном сне.

Она знает с точностью до вздоха, что он скажет ей: «Смотри, на нашей сакуре уже появился первый цветок».
Для него первый, а для нее — последний. Это она тоже знает. Она выучила наизусть поступь смерти — уже столько раз умирала: каждую ночь — во сне, и однажды — наяву. Весной. Когда мир утопал в розовой дымке цветущих вишен. Поэтому Хисана всегда снимает облака, и никогда — сакуры. Даже на заказ. Когда ее спросили: «Почему?», она ответила: «В вихре цветения приходит смерть»… Но птицы за окном смеялись над ней на все голоса…

Она смотрит на Небесного Принца так долго, что он отпечатывается на лилово-синей радужке глаз, проникает в кровь и струится по жилам. Это их акт любви. Священнодействие, ведомое только двоим. Ее глаза подернуты негой, губы приоткрыты, тонкие пальцы комкают волосы трав… Он пульсирует в ней с каждым ударом сердца…

Возлюбленный моих глаз. Супруг моей души.

Ночь ревнует и закрывает его лицо черным веером; отрезвляя, обрызгивает росой. Рубашка и джинсы тут же становятся влажными, и она дрожит в ознобе разлуки. Садится, обнимает колени, вскидывает лицо и читает знакопись звезд…

Только дождись меня! Только не забывай!

Она знает, что уже ночью, когда она будет спать в объятьях Йокиро, ее принц снова сожмет ей руку и расскажет про сакуру, а вечером — опять нырнет в ее глаза прямо с небес…

Хисана поднимает книгу: ее Мураками продрог до последней строки и торопится в теплое нутро сумки.

Велосипед кажется неожиданно тяжелым, и седлать его почему-то лениво. Лучше идти рядом: нужна опора, чтобы вернуться в реальность из Небесного королевства.

***

В ресторанчике дедушки Хибики как обычно пусто. Но старик весел и улыбчив. Он — плохой бизнесмен: жалеет и дает в долг. Но зато — здесь всегда тепло и можно согреть ладони о чашку чая. И велосипед хозяин разрешает завести прямо в зал и оставить у двери.

— Как прошел день, Хибики-сама?

Она сидит на высоком стуле у самой стойки и неприлично болтает ногами. Йокиро заругал бы ее. Он так боится сделать что-то неправильно, выглядеть смешным и нелепым. Он недоволен, когда застает ее в компании друзей-косплейщиков, он морщится, когда она надевает зеленые гольфы под рыжее платье, бурчит, если она отрывает его от работы и осуждающе сжимает руку, когда рассыпает попкорн в кинотеатре или громко хохочет в цирке. Потому что Йокиро — человек трех «П»: пунктуальность, принципиальность, придирчивость… Он — топ-менеджер в солидной компании. Его стиль жизни — четкий регламент. А Хисане так хочется смеяться… И она верит — Небесный Принц не осудит за это.

Вот и хозяин ресторана улыбается и легко треплет по голове: это значит — «у меня все хорошо». Он не любит говорить о делах. Любит — о детях.

— Внук позвонил. Приезжает на этой неделе, — лучится счастьем дедушка Хибики, и Хисана не может не улыбнуться в ответ.

— Здорово! — говорит она и проливает чай. А потом они вместе смеются, потому что хозяин вспоминает: его внук — «несносный мальчишка» — тоже все время разливает чай. Старик вытирает стойку. Хисана посыпает солью пятно на джинсах.

— Сфотографируешь моего внука? — спрашивает он, когда она уже прилаживает на руль велосипеда коробочку со своим заказом.

— Ага! Будете не знать, куда снимки вешать! — обещает она и уносит в холод вечера тепло его улыбки.

***

От ресторанчика Хибики до ее дома — дорога все время под уклон. Она почти летит. Ветер портит прическу и шепчет в уши: «Обгони». Фонари подмигивают ей, словно знают ее секрет.

Понедельничные вечера в Каракуре особенно тихие… Поэтому слышно как коробочка с ужином бьется о решетчатые бока багажника.

Йокиро не любит еду из ресторана, а Хисана — не любит готовить. Собственно, в хисаниной квартире даже кухни нет, вместо нее — фотолаборатория. Вместо пищи тела — пища души. Но сегодня дедушка Хибики, должно быть, превзошел себя. Ведь делая заказ, она сказала ему: «Пять месяцев назад моя жизнь изменилась»… (Для других, почему-то важны полгода и год, а для нее куда большее значит цифра пять). Старик улыбнулся и подмигнул… Йокиро точно будет доволен. И удивлен: он — король пунктуальность — всегда забывает важные нерабочие даты. Хисана хихикает, представляя, как вытянется его лицо — Йокиро так смешно удивляется.

Квартира встречает ее тишиной и игрой пылинок в косой полосе лунного света. Жилплощадь и синие глаза у Хисаны от папы, а книги-книги-книги и маленькая грудь — от мамы. Отец был американец, мать работала переводчицей в его фирме. Он уехал, когда Хисане исполнилось пять — его компания растрогала контракт с Японией. О любви родители не говорили никогда…

Квартира — папина копия: неуютная, безвкусная, с тяжелой мебелью. Мать никогда не пыталась переделать здесь что-то под себя: она умела смиряться. Она и смерть свою приняла со смирением. Только ее, Хисанину, не могла принять: через пять лет их с мамой одиночества Хисана попала под машину. Боли не было, только темнота и тонкий, на грани визга, мамин голос… А потом — белая комната, плачущий мужчина возле ее футона, цветущая сакура за окном. И она поняла: больно не умирать, больно — оставлять. Мамин голос прорвался сквозь смерть, и Хисана вернулась. И вот мамы уже нет, а сероглазый мужчина каждую ночь, стоит только переступить порог сна, берет ее за руку и говорит о весне. Каждую ночь она умирает вновь, чтобы, воскреснув утром, вымарать — тысячей дел — боль оставления, вечером — принять его в свои глаза и, заснув, опять умереть…

Ключи — на тумбочку у двери, ужин — на стол. Электрический свет обнажает беспорядок: бумаги на полу, словно, аллея после листопада, кругом пыль и брошенные вещи. И приговор времени — без пятнадцати девять. Через час будет шестой месяц их с Йокиро любви. Всего шестьдесят минут, а столько нужно успеть. Хорошо, что комната, хоть и очень большая, но всего одна.

Хисана знает, что если двигаться очень быстро, времени хватит. А она умеет. А еще, маленькая и легкая, она может подбежать неслышно сзади и закрыть ладонями глаза. Она всегда так делает, когда Йокиро с важным видом и ноутбуком сидит на диване. Он обычно отводит ее руки и хмурится: «Повзрослей». А она лишь смеется, обнимает за шею и целует в макушку. От Йокиро всегда пахнет одинаково — офисом. Белизной бумаг. Чернотой картриджа. Сжатыми до предела минутами. Скукой. Смертью. Все должно быть четко и не выходить за рамки приличий. Он даже в постели такой. И когда Хисана предлагает поэкспериментировать, возмущается: «Опять твои друзья-анимешники всякой гадости надавали». И сводит брови к переносице. Такой смешной. А вот Небесный принц — она верит — улыбнулся бы, посмотрел бы на нее своими оттаявшими глазами и обжег бы ухо горячим дыханьем: «Давай»…

Конечно, Йокиро тяжело с ней. Ведь он целый день живет по правилам. Они впитались в него. В глаза. В губы. В слова. А ее мир — ее квартира — это журавлики-оригами на разноцветных нитках, застывшие мгновенья по стенам, приглашенные к ужину Маркес или Коэльо или кто угодно еще — вон их сколько за разноцветными переплетами, бамбуковые колокольчики… Музыка ветра для сказок неба. И смех: звонкий, девичий. В глазах. На губах. В словах. Столько, что ее радость не помещается в хмурого офисного служащего.

Ну вот и порядок. Теперь — романтика. Свечи, вино, хрусталь. Окурить комнату, приглушить свет и нырнуть за ширму, к туалетному столику. Алое цукесаге , черный веер, в волосы — мамин гребень, ногти — красным, глаза — синим. Смотрит на себя, довольна. Скромница. Гейша.

Звонок. Телефон всегда так нетактичен. А бежать в такой одежде нельзя, только сменить меленькими шажками. Звонящий настойчив. И вот, наконец:

— Не спишь, маленькая? — И сразу серо в душе.

— Нет, — через смех, через слезы. — Жду. Ты скоро?

— Прости, командировка, прямо из офиса уезжаю… — и что-то еще. Она не слышит. Сидит на полу, привалившись к тумбочке. Трубка в руке часто пищит, будто сбрендивший пульсометр…

Часы испуганно замирают, словно боятся отсчитать следующую минуту без него. Потрескивает красная свечка в черном подсвечнике. Оплывшим воском утекает радость.

Напиться. Позвонить Юми, пусть приезжает со всей компанией: она, кажется, говорила, что у них фестиваль на носу, а репетировать негде…Нет, все-таки напиться…

Ей не привыкать. Пить с классиками, а потом — с ними же в постель: мужчины не ревнуют к книгам, это женщины ревнуют к работе…

Вино — золотое. И изысканное. От него хочется летать, и танцевать, и смеяться… Нет, мешать с саке не будет. Не сегодня. Сегодня — только легкость и пустота. И ни о чем, ни о чем не думать…

Кресло такое большое, папино. Если она подожмет ноги, то как раз можно умоститься. Закрывает глаза и летит.

ЕГО НЕТ! Он тоже бросил ее. Так темно, так холодно. Где же ты, принц? Почему?.. По-че-му...

Она не чувствует слез. Смывая тушь, они прокладывают по щекам голубоватые дорожки, словно синева утекает из глаз, и там, под тонкой кожей век, они навсегда чернеют и умирают…

Она не просыпается, когда что-то — будто летний ветерок — касается щеки… Во сне кажется, будто кто-то шепчет ее имя… И становится теплее, и не так одиноко. Но темнота остается… Темнота без него…

@темы: гет, фанфикшен

---

маааленький вступительный взнос

[Kochou]

Название: Рядом
Автор: Kochou
Фандом: Bleach
Персонажи: Ичиго, Ренджи Рукия
Пейринг: Ренджи/Ичиго совсем-чуть-чуть
Жанр: ангст, романс
Саммари: Постканон ( по моему представлению), Общество Душ приходит в себя после войны
Предупреждения: ООС, банальщина(((

Утренний свет бросает яркие блики на дощатый пол в казармах тринадцатого отряда. Лениво вслушиваясь в очередной спор между Ичиго и Рукией, Абарай не сводит полуприкрытых глаз с солнечного зайчика, прыгающего по рыжей макушке. Общество Душ еще не оправилось после страшной войны, многие страдают после потери близких, друзей. А Куросаки, кажется, успевает везде, подбадривает одним своим видом. Именно ему удаётся найти так нужные сейчас слова утешения, поддержать , напомнить о победе. Но Ренджи знает. Он видит, что часто взгляд мальчишки тяжелеет, глаза пустеют – в страшных потерях среди шинигами Ичиго винит только себя. Бесполезно что-то говорить, доказывать. И Ренджи понимает. Он просто находится рядом, не дает провалиться , уйти в себя тому, кто сам утешает других. Дружеские подколы, заканчивающиеся нередко дракой, совместные тренировки с Кенпачи… И не жалеть, ни в коем случае не жалеть. Даже когда лохматая голова устало прислоняется к плечу, когда так хочется обнять, защитить, поделиться теплом. Пройдет время, боль приутихнет, и Ичиго станет легче. А пока… Ренджи будет рядом.

@темы: яой/слэш, фанфикшен

---

Фанфик дес :3

[lle-vella]

Автор: Lle-vella
Название: Запах
Дисклеймер: Весь мир и персонажи принадлежат Тайто Кубо.
Рейтинг: G
Пейринг: Сой Фонг/Шихоин Ёроучи
Жанр: агнст
Описание: Повествование ведётся от лица Сой Фонг и если это вас не устраивает - прошу не ругаться. В воспоминаниях повествование от третьего лица.
Хотите скопровать? Да ради бога - только у меня разрешение спросите хD А если без разрешения скопируете - да прибудет с вами сила хД Только потом не жалуетесь, если что-то не так произойдёт...

Я боялась... Всегда боялась потерять её... Моя жизнь была посвящена только этому человеку. Я могла отдать жизнь за Ёроучи-сама, пока она не покинула меня. До сих пор не могу забыть те чувства... Я вошла в покои моей прекрасной госпожи, но заметив отсутсвие каких-либо признаков жизни я всё поняла. Ёроучи ушла. Просто так собрала вещи и ушла. Она даже не попыталась связаться со мной, а это значит...
Я-всего-лишь-иг-руш-ка...
Внезнапно нахлынувшие чувства исказили моё лицо. Я никогда не думала, что Ёроучи-сама может так просто уйти от меня. Сердце болезненно ёкнуло, в глазах появились слёзы... У меня даже не было сил протянуть руку, чтобы стереть солёные капли с лица. Не было сил стоять... Мои ноги просто подкосились и я упала ничком. На холодный пол... Пол, покрытый досками, по которым ходила она. Когда-то я была готова целовать этот пол ради Ёроучи-сама... Сама... НЕТ! Я больше никогда не буду так называль эту женщину. Я отомщу ей! Отомщу ей за то, что она так просто играла с моими чувствами. Ненавижу. Ненавижу! Но чем больше я говорила себе эти "успокаивающие" слова, тем больше слёз было на моём лице. Почему я плакала? Потому что мне было обидно и жалко себя или потому, что это был простой каприз и всё внутри требовало вернуть старые времена, когда Ёроучи ещё была здесь? Этот вопрос ещё надолго останется нерешённым... А что с Ёроучи? Она точно ушла. Она не могла умереть, её не могли похитить. Она просто ушла. Я поднялась на ноги, но идти не было сил. Сделав несколько шагов я опять упала, но на этот раз на подушки. Те самые подушки, на которых когда-то гордо восседала Ёроучи-сама. Нет! Нельзя называть её так! Ёроучи... Ёроучи Шихоин, теперь ты мой враг... И я никогда не забуду тебя... Я буду становиться сильнее... И когда-нибудь... Уничтожу тебя!
Спустя столетие.
Я чувствую... Чувствую странный запах. Лесные травы... Откуда они здесь, в городе? Особенно в таком районе... Стоп... Этот запах и правда странный. Это не простые лесные травы. Я чувствую это. Минутку...
В голове начали возникать воспоминания... Одно за другим. Внезапно в разуме предстала давняя картина тренировки, послышался голос Ёроучи.
-Сой Фонг, почувствуешь ли ты запах неслышно приближающегося человека?
-Нет, Ёроучи-сама.
-А почувствуют ли его лесные звери?
-Да, Ёроучи-сама.
-Глупышка! - Девушка заливисто рассмеялась и наклонилась к маленькой Сой Фонг. - Ты что, не умеешь отвечать более открыто? - Йроучи, нацепив на себя озорную улыбку потрепала волосы девочки и опять рассмеялась.
-Простите, Ёроучи-сама. - Сой Фонг опустила глаза, а на щеках появился румянец.
-Да чего же ты стесняешься, малявка? - Ёроучи опять рассмеялась и присела на корточки напротив Сой-Фонг. -Чтобы стать сильнее, ты должно пользоваться всеми чувствами, которые были дарованы тебе. Ты уже хорошо владеешь зрением и слухом, благодаря предыдующим тренировкам, но тебе стоит ещё долго тренировать обоняние...
-Я сделаю всё, что вы скажите, Ёроучи-сама.
-Хы - Ёроучи добродушно усмехнулась, приметя смущение Сой Фонг. -Не делай такое забавное личико. Так в тебя может кто-нибудь и влюбиться! - Сой Фонг покраснела ещё сильнее и теперь вовсе боялась даже понять глаза на Ёроучи.
Ладно-ладно Сой Фонг - продолжила Ёроучи - Давай не будем останавливать тренировку. Слушай меня внимательно, малявка.
Чтобы почуять запах приближающихся людей, животных и пустых, тебе придётся науиться правильно дышать. Завтра мы пойдём в лес и я обучу тебя основам. А если ты хочешь стать по-настоящему незаметной, тебе придётся мазаться особой смесью из лесных трав. Так тебя не заметят животные. Каждый раз отправляясь на задание тебе придётся использовать эту мазь.
-Я всё поняла, Ёроучи-сама.
Да... Я помню этот запах. Та самая смесь... Лесные травы. Кто бы это мог быть? Неужели кто-то из второго отряда? Насколько я помню никто из знакомых мне шинигами не испоьзует эту меру предосторожности. Но моё биение сердца... Оно посказывает мне... Неужели это она? Впервые за сотню лет... Ёроучи Шихоин! Хоровод чувств... Холодные и тёплые чувства слились воедино и образовали ненависть и её сестру - жажду мести. Я тихо, не делая лишних движений прошла к выходу и выглянула на улицу. Тёмная кожа, длинные волосы. Нет сомнений, это была одна. По моему телу пробежала холодня дрожь. Пальцы сковало буквально сковало, а ноги подкашивались. Сердце того и гляди хотело выскочить из груди, а руки тянулись за рукоятью занпакто, но стоило сделать только одно неверное движение и половица под ногами скрипнула. Ёроучи не заметила меня, но услышав звук поспешила использовать шинпо. Если бы я не была капитаном отряда тайных операций, Ёроучи бы уже была далеко, но не тут-то было. Я поспешила за своей бывшей наствницей. Шаг, ещё шаг... Ёроучи уже близко. Оказывается её шинпо не такое уж и быстрое... или я слишком быстра... Близко... Ещё шаги...
Ёроучи, заметив, что её преследуют резко подалась в сторону и бросила взгляд на меня. Удивление читалось в её глазах. Меня это взбесило... Я была не пределе...
-Жаль врага до смерти, Судзумэбати! - Негромко, но отчётливо произнесла команду освобождения я, хватая занпакто-вакидзаси за рукоять. Меч начал быстро менять форму, окутывая собой мою руку. Один миг и на моём среднем пальце красовалось острое отравленое жало.
-Ёроучи!!! - Вскричала я, пожирая полным ненависти взглядом свою бывшую наставницу. Йроучи ухмылнулась и отпрыгнула.
-Зачем ты это делаешь? Собираешься использовать секай, Сой Фонг? - Но стоило ей заметить решительность, читающуюся в моих глазах, как настрой беглой наставницы сменился. Она поняла, что самый простой путь, это покинуть это место и начала с невероятной скоростью удаляться от меня, используя своё далеко не идеальное шинпо.
-Тебе со мной не сравниться Ёроучи! За эти годы я упорно тренировалась и теперь моя сила на много превосходит твою. - Я поспешила за ней, вкладывая в шинпо все свои силы. Вскоре я выровнялась с Ёроучи.
-Ты заплатишь мне за всё... Своей смертью, Ёроучи! - громко и отчётливо я произнесла эти слова вызова, даже не замечая мирный настрой бывшей покровительницы. Не раздумывая я нанесла первый удар. Стальной коготь пронзил воздух, но не нанёс даже царапинки самой Ёроучи.
-Будешь убегать? - Продолжала бросаться словами я. Ёроучи молчала и уворачивалась от моих следующих ударов.
-Я заставлю тебя сражаться в полную силу! - Ложный выпад, затем удар... Никогда не думала, что Ёроучи попадётся на это... Она не успела увернуться и "жало" укололо плечо темнокожей девушки. В миг на поражённой коже появился ольшой чёрный знак в виде чёрной бабочки.
-Пчелиная печать? - Проговорила Ёроучи. - Меня ты этим трюком не возьмёшь... - Она хитро улыбнулась и увернулась от второго удара, которы должен был быть смертельным.
-Ты меня недооцениваешь! - продолжала настаивать я - Если раньше Хомонка держалась всего несколько часов, а то и минут, то сейчас она достигла свершенства! Она не исчезнет до тех пор, пока ты не умрёшь, Ёроучи!
Но она не сказала ни слова, просто продолжала уворачиваться и убегать. Как же глупо... Я ускорялась. Всё больше ударов... Больше и больше... На загорелом теле Ёроучи один за другим "расцветают" Хомонка. Но какая досада... У меня не получается наносить повторные удары... Она слишком быстра. Я привыкла убивать грубых и медленных противников, а она... Она была равна мне... По силе и по скорости. Но она не сражалась... Только защищалась. Почему? Почему...
-Ёроучи! Сражайся, иначе я убью тебя! - Она не успела и ответить как моё жало почти достигло Хомонка... А значит этот удар должен быть смертельным... Я хотела сказать "Прощай Ёроучи", но какой-то непонятный страх пронзил бесконечными кольями моё тело и с губ сорвалось другое...
-Судзумебати... - роговорила я имя своего занпакто. В миг пчелиные печати исчезли с тела моей бывшей наставницы, а коготь на моей руке вновь принял форму вакидзаси. Я не убила Ёроучи. Не смогла. Ёроучи улыбнулась и проговорила
-Я знала, что всё так будет, моя Сой Фонг. - Её руки обвили мо жею. Я не могла двигаться. Было страшно... Моё тело дрожало от холода и в тоже время меня пробирал жар. Сердце билось с такой скоростью, что его стук отдавался в ушах. Я закрыла глаз и улышала тахий и нежный шёпот, почувствовала её дыхание.
-Я долго ждала этого момента... - Произнесла Ёроучи. Я решилась открыть глаза и увидела, что она очень близко... Так близко... Слишком близко... Я нарочно выронила занпакто и обняла свою бывшую наставицу. Впервые я посмотрела в её глаза без смущения... Её губы... Её глаза... Её грудь... Её волосы... Я хотела...
-Сой Фонг-сама... Капитан!!! - Я открыла глаза и как вы думаете кто был передо мной? Этот предурок Омаеда изо всех сил тряс меня. Видимо я заснула прямо в кресле.
- Ты идиот! Как ты смеешь будить капитана? Что случилось?!- Я яростно кричала на жирного лейтенанта и одновременно протирала глаза. Неужели это был сон? Странно... Я до сих пор чувствую тот запах... Ёроучи... Я не должна так просто забывать о мести. Глупый сон...
- Капитан, отряд, который мы посылали патрулировать лес вернулся. - Продекламировал Омаеда. Всё ясно... Значит вот откуда этот запах. Видимо их одежда пропиталась запахом смолы и лесных трав... Я вздохнула и поднялась с кресла. Оттолнув жирного лейтенанта я двинулась допрашивать прибывших людей... А всё же жаль, что этот сон не был явью... Хотя в реальной жизни всё произошло бы по другому... Я бы убила её... Но... Я всё ещё хочу досмотреть этот сон, чёрт побери =_=

@темы: фанфикшен