It can't rain all the time
Название: Солнце. Продолжение.
Автор: Amaltiirtare-the-witch
Бета: Amaltiirtare-the-witch
Фандом: Bleach
Персонажи: Гриммджо/Ичиго
Рейтинг: PG
Размер: мини
Статус: Закончен
Предупреждение: не споткнитесь о лежащий на пороге ООС
Художественное оформление: Crazy_werewolf
Дисклеймер: Моя трава, персонажи нет, а так хотелось бы....
От автора: писалось под давлением плохой дождливой погоды, внезапно начавшейся сессии, депрессии и еще черт знает чего
читать дальшеПросыпаться и чувствовать тепло другого человека рядом это так хорошо, приятно, так странно и немного страшно. Потому что сильная рука, лежащая на его животе, может в любой момент выпустить когти и превратить его тело в кровавое месиво, схватить за горло и начать душить или просто одним четким движением перерезать артерию, оставив жертву умирать от потери крови. Но вот уже несколько дней подряд Гриммджо приходит к нему ночью, когда в комнате уже выключается свет и парень уютно устраивается под одеялом. В полудреме он слышит тихий шорох открываемого окна, легкое дуновение прохладного ветерка и опять тишина. Арранкар ложится рядом, даже не забираясь к нему под покрывало, а довольствуется лежащим на кровати пледом. Его Ичиго специально кладет туда каждую ночь, чтобы Джаггерджак не мерз, хотя не был полностью уверен, что арранкары могут мерзнуть или страдать от жары. Мертвым не положены чувства и ощущения. Но, несмотря на это, парень подспудно, где-то глубоко внутри, все же считал Гриммджо живым существом, которым движут не примитивные инстинкты, и в котором сохранились хотя бы отголоски его бывшей человеческой натуры. Или может это опять его глупые надежды?
Он с опаской следил за всеми движениями арранкара, когда тот был рядом. Старался не разозлить его, потому что не хотел опять драться и выяснять отношения. Но больше всего он боялся, что эта необычная перемена в отношении Сексты к нему может быстро закончиться, и все опять вернется к тому, с чего начиналось.
Гриммджо, в свою очередь, тоже присматривался к Ичиго. Он запоминал каждую черточку его лица, наблюдая за ним ночью, когда подросток мирно спал, ощущая, как упругий живот под его ладонью поднимается и опускается в такт ровному дыханию. Не отводил глаз днем, пользуясь нечастой возможностью выбраться из Уэко Мундо при свете солнца. Он ловил каждое его движение, как он улыбался, чуть приподняв уголки губ, как сидел со своими друзьями в школьном дворе, натянув на лицо беззаботное выражение, отстраненно слушая бессмысленное девчачье щебетание Иноуэ с Рукией, как закидывал руки за голову и ложился на зеленую траву, задумчиво смотря на золотые блики в шумящей под ветром густой листве. Сейчас это для Гриммджо имело значение.
Все теперь имело значение. Он видел, что Ичиго все еще испытывает страх, он запросто читался в его карих глазах, в его скованных движениях, когда Секста был рядом, в его поведении. Чего именно подросток боится, арранкар понять не мог, от этого ему становилось все больше не по себе. Но твердое намерение вернуть Ичиго придавало ему решимости идти до конца и сделать ради этого все.
День выдался на редкость насыщенным событиями. В городе появилась парочка пустых, с которыми пришлось разобраться, при этом постараться успеть на контрольную. Еще и девчонки потащили его по магазинам. Уже через час у Ичиго болела голова от непрекращающейся болтовни, ноги ныли он хождения по магазинам в огромном торговом центре. От запаха духов в отделе парфюмерии свербило в носу, постоянно хотелось чихать. Но он стойко переносил все тяготы шопинга, чего только не сделаешь ради друзей.
Даже сейчас ничто не могло его отвлечь от мыслей о Гриммджо. Все, что делал сейчас арранкар, было как-то странно. Прошло почти две недели, и за все это время между ними не было ни единой драки. Ичиго не понимал, почему. Он искренне надеялся, что Сексте просто надоела эта бессмысленная возня и выяснение, кто сильнее. Это не было похоже на вспыльчивого и самоуверенного Эспаду. Или Ичиго стал слишком слаб для него? В любом случае, что тогда держит этого своенравного кошака рядом? Почему он регулярно возвращается каждую ночь? От всех этих размышлений голова стала болеть еще сильнее, и парень искренне обрадовался, когда нагруженные разноцветными пакетами, счастливые и усталые, девочки наконец-то закончили бегать по магазинам.
Добравшись до дома, Ичиго первым делом принял душ, в надежде, что прохладная вода уймет боль. Выйдя из ванной, подросток рухнул на кровать, даже не одевшись, в одном полотенце, обмотанном вокруг бедер. «Я только пятнадцать минут полежу и встану», - мысленно сказал он себе. Капли воды стекали с лица, щекоча кожу. В голове наконец-то было пусто. Ни одной мысли, как будто ее ватой набили. Потянувшись, Ичиго разлегся на кровати. Было так хорошо, прохладно. Пять минут спустя парень уснул.
Гриммджо всегда приходил тогда, когда парень уже засыпал. Потому что со спящим Ичиго было проще, чем с бодрствующим. Днем, если они оказывались рядом, арранкар молчал, как рыба, потому что не знал, о чем можно разговаривать с шестнадцатилетним подростком. Он не знал, что нравится Ичиго, а что нет, что он любит делать, чем увлекается. А спрашивать не поворачивался язык. Поэтому Гриммджо молча смотрел, как ветер гоняет разноцветные лоскутки листьев по парку, в котором они иногда сидели. Джаггерджак выкраивал свободные минутки днем, чтобы спокойно посидеть и подумать. В Уэко Мундо было слишком тоскливо и все мысли, которые могли ему прийти в голову в таком месте, ничего хорошего не содержали. А в мире живых все было по-другому. Здесь жил Ичиго, уже из-за этого Генсей становился особым для Гриммджо. Он справедливо полагал, что пребывание там, где вырос этот мелкий недошинигами, где он провел всю свою жизнь, где он живет сейчас, поможет ему лучше понять подростка. Сначала он не понимал, как это можно жить в таком шумном месте, где так много людей, среди которых нет ни одного с сильной реяцу. Буйство красок и запахов поначалу очень раздражало. С непривычки, после бесцветного Уэко Мундо, где даже еда не имела никакого вкуса, а чай, заботливо приготовленный Айзен-самой, имел вкус вареного веника. В мире живых было слишком много всего нового для арранкара, он терялся, что раздражало еще сильнее. Но он даже сам не заметил, как привык к этому наполненному шумом, цветом, запахом и вкусом месту.
Джаггерджак облюбовал себе местечко в парке, где никогда не было людей, было очень тихо и спокойно. Он всегда приходил сюда, садился на землю радом с раскидистым деревом, и задумчиво разглядывал плывущие в небе облачка. Не то, чтобы решение находилось сразу, но, по крайней мере, здесь он успокаивался. В таком месте верилось в лучшее, хотя и нечетко понятно, в какое именно. Иногда сюда приходил Ичиго. Подросток безошибочно определял его по реяцу. Возможно, он хотел что-то сказать. Может, просто хотел побыть рядом. Но, так или иначе, они молчали. Никто не мог начать разговор первым.
Поэтому Гриммджо приходил ночью. Как сейчас, тихо опустившись на подоконник, рассматривая лежащего на кровати парня. Спит, в одном полотенце, даже не накрылся одеялом. Арранкар сел рядом с подростком. Глаза скользили по телу Ичиго, обводя взглядом каждую косточку, каждую линию, запоминая все родинки и мелкие шрамы. Кожа парня сейчас казалась холодной, арранкар не смог удержаться, и провел пальцем по гладкому животу. Теплый. Гриммджо слабо улыбнулся. Когда на лице парня нет этой характерной складочки меж бровей, его мордашка становится совсем детской. Вот он, рядом, лежит, такой красивый, такой сильный и такой беззащитный. Так хотелось сейчас накинуться на него и растерзать, впиться жадными поцелуями в кожу, ранить острыми клыками, упиваясь дурманящим привкусом свежей крови, насладиться его криками.
Гриммджо вздохнул. Нельзя. Черт, он ведь даже не знает, как ему нравится. Тогда это его не волновало, он даже не мог вспомнить, а кончал ли Ичиго или нет. Но теперь он четко осознавал, чего хочет. Гриммджо хочет, чтобы это солнышко принадлежало ему полностью, не только телом. Он хочет, чтобы это тело выгибалось навстречу его ласкам, чтобы ореховые глаза горели для него неугасимым огнем, хочет слышать, как Ичиго захлебывается стонами, от наслаждения, хочет, чтобы ему было хорошо с ним, чтобы утром сонные глаза сияли золотыми отблесками, когда они проснутся в обнимку.
Гриммджо еще раз посмотрел на мирно спящего подростка. Арранкар вспомнил, что никогда не видел Ичиго голым, полностью. Раньше его как-то устраивал секс полуодетым. Только и требовалось, что развязать оби и стянуть хакама до колен, и все. А теперь, он с любопытством, смешанным с частью жадности, рассматривал Ичиго, стараясь надолго удержать в памяти каждую линию его стройного тела, каждый изгиб, все, на что он раньше не обращал внимания.
Ичиго зашевелился. Ему стало как-то холодно и неуютно, захотелось залезть под одеяло. Подросток открыл глаза. Рядом на кровати сидел Секста, разглядывая его с каким-то странным взглядом. Парень инстинктивно протянул руку и взялся за краешек одеяла, намереваясь потянуть его на себя и закрыться. Арранкар не заметил этого, продолжая смотреть в одну точку где-то на уровне живота Ичиго. Подросток сглотнул. Опять?
- Гриммджо… - Голос немного дрогнул. – Я устал, сильно… Давай… Потом…
Последние слова парень произнес почти шепотом, непонятная дрожь вмиг охватила тело. Гриммджо поднял глаза. Подросток никогда не видел, чтобы синие, как два озера, глаза Сексты были такими грустными. Джаггерджак слегка улыбнулся, Ичиго понемногу успокоился. Арранкар взял из его руки уголок одеяла и потянул, накрывая с головой. Пока подросток барахтался, пытаясь устроиться поудобнее, Секста спокойно взял плед и лег рядом. Пользуясь тем, что Ичиго боролся со своенравным одеялом, пытаясь выбраться, Гриммджо тихо, но вполне достаточно для того, чтобы тот его услышал, произнес:
- Еще скажи, что у тебя голова болит, юморист.
Парень, наконец, выбрался из-под одеяла и теперь с видом оскорбленной невинности смотрел на Эспаду.
- Но она вправду болит!
Гриммджо ответил многозначительным посапыванием. Ичиго решил последовать его примеру и скоро уснул.
Наутро, как обычно, Секста дождался, пока подросток проснется, и исчез, тихо и незаметно. День пошел своим чередом.
Гриммджо не находил себе места. Все валилось из рук. Вокруг все начинало бесить. Даже в парке он не мог сидеть спокойно, расхаживал туда-сюда, пиная все, что попадалось под ноги. Ворох опавшей листвы, палки, камушки. Но не мог успокоиться. То, что Ичиго его до сих пор побаивается, угнетало Сексту. Он не мог понять, в чем дело. « Я же не набрасываюсь на него, веду себя прилично, даже руки не распускаю. Не ругаюсь, когда он рядом, не злюсь, стараюсь держать себя в руках. Да и как ту позлишься, когда мелкий нервно вздрагивает от любого резкого движения. И ведь не поймешь этого подростка! Он не протестует, когда я кладу ему руку на живот, когда ложусь рядом на кровать. А стоит на него посмотреть не так, когда он голый валяется на кровати, бери – не хочу, так все! Глаза, как у загнанного зверя, как будто я вот прям сию же минуту его трахнуть хочу. Нет, ну, хочу, конечно. Но не сию минуту, а в общем, в перспективе, так сказать. Обидно. Ведь все делаю, чего еще ему надо?» Осознание того, что он размышляет, как парень, которому не дает девушка, привело его практически в бешенство. Тихий бунт продолжался несколько минут, пока Секста выплескивал накопившиеся переживания. Но отрицать то, что у них с Ичиго какое-никакое, но подобие отношений, было глупо. А глупым он себя никогда не считал.
Его размышления были прерваны негромким мяуканьем где-то наверху. Подняв голову, он увидел черного котенка, совсем еще крошку, на дереве. Как такой малыш смог забраться по стволу, непонятно. Киска судорожно изо всех сил вцепилась в ветку и звала на помощь, тоненько мявкая. Гриммджо поморщился. И это называется, кошка.
- Че ты орешь, животное! – Секста подошел поближе, намереваясь высказать незадачливому котенку все, что он думает о представителях рода кошачьих, позорящих свое славное имя. – Кошки на лапы приземляются, так что отцепись и прыгай вниз.
Бедный котенок не ожидал, что на него обратит внимание сам Секста Эспада, поэтому продолжал дрожать и неистово мяукать.
- Ты – позорище! Долго еще собираешься там висеть? – Гриммджо сверлил черный комочек шерсти злобным взглядом. – Прыгай, тебе говорят!
Котенок жалобно мяукнул и посмотрел на Эспаду. Арранкар вздохнул.
- Ладно, прыгай, а я тебя поймаю, недоразумение ты эдакое.
Последовал возражающий мявк. Котенок напрочь отказывался покидать насиженную ветку, видимо, аргументируя это боязнью высоты. По крайней мере, его протест Гриммджо расценил именно так.
- Ты – пятно на репутации любой уважающей себя кошки! - Секста продолжал втолковывать в маленькую голову кисы все премудрости взрослой кошачьей жизни, взбираясь вверх по дереву. С какой стати он это делает, он не до конца понимал. Но желание посмотреть в глаза этому пушистому негоднику, заставившего его карабкаться по стволу, было достаточным оправданием таких действий. Добравшись до ветки, Гриммджо выдохнул. Высоковато будет. И как такой кроха смог сюда забраться?
- Ну, все, шкет. Давай, иди сюда, жертва Вискаса. – Секста протянул к котенку руку, стараясь не потерять равновесия. Будь он в релизе, было бы сподручнее, но не хотелось привлекать внимание выбросом реяцу. Малыш упорно не хотел слушаться старших и не реагировал на призывания Гриммджо. – Я кому сказал, мелочь лохматая!
Поняв, что отдирать кису придется силой, Секста сделал шаг к жмущемуся черному комочку.
- Вот только если я отсюда грохнусь, я тебя на варежки пущу! – Эспада придирчиво осмотрел крохотное тельце. – Нет, тебя даже на варежки не хватит. Я тогда из тебя мочалку сделаю, или щетку для пыли.
С этими словами он наконец-то схватил котенка и, аккуратно отцепив крохотные лапки от дерева, взял на руки. Киса, видимо, не осознала, что в лице Сексты Эспады к ней пришло спасение, поэтому теперь вцепилась всем когтями и зубами в руку арранкара. Не ожидав такой подлянки, Гриммджо оступился и рухнул вниз. Кошки, конечно, приземляются на лапы. Но пока он был без релиза, это правило не действовало. Благо, под деревом была большая куча опавшей листвы, что смягчило падение. Секста отделался несколькими царапинами, большую часть из которых ему нанес котенок.
- Ну, все, малявка! Шуруй домой, или куда там тебе было надо.
Гриммджо отряхнулся и направился к выходу из парка. Котенок побежал рядом. Секста ускорил шаг. Котенок не отставал, хотя теперь ему приходилось нелегко. Размер его лапок и ног арранкара явно был несоизмерим. Секста гневно посмотрел на него и рявкнул:
- Я сказал, дуй домой! Нечего за мной ходить!
Киска лишь жалобно мяукнула и продолжила бежать за арранкаром. Мысленно Секста выругался. Еще не хватало ему быть нянькой для бракованного экземпляра. Хотя, киса был явно упрям. Как и Гриммджо. И характер имеется. Упорный, хотя такая кроха. Потерялся, наверное. Или на улицу выкинули, когда не нужен стал. Худенький такой, ребрышки прощупываются, хоть и не видно, потому что пушистый очень. Голодный.
- Ладно, можешь идти за мной. Но предупреждаю, веди себя хорошо, понял?
Зеленые глаза с вертикальными зрачками смотрели прямо, не моргая. Дальше Секста пошел тихим, размеренным шагом, чтобы котенок смог за ним поспевать. Но через несколько минут его все равно пришлось взять на руки, потому что переходить дорогу тот явно не умел. А потом отпускать присмиревшего кису было как-то жалко. Так они и шли, вдвоем. Гриммджо подумал, что в Уэко Мундо живому котенку делать нечего, поэтому решил отнести его к Куросаки. У него две младшие сестренки, вот пусть и забавляются с ним.
***
Весь день Ичиго был не в своей тарелке, думал о Гриммджо. Отвечал невпопад, был невнимательным, чуть не угодил под машину, когда переходил дорогу. Иноуэ была серьезно обеспокоена тем, что его так сильно волнует. Отшутившись, что не выспался, подросток решил пойти домой, и немного поразмышлять.
Карин бегала с мальчишками где-то на стадионе, а Юзу с отцом ушла за покупками. Дома было очень тихо, как раз обстановка для раздумий. Ичиго чувствовал себя немного неловко, потому что считал, что обидел Гриммджо вчера. Нечасто можно увидеть грустного и задумчивого арранкара. Парень вообще считал, что эти два понятия к Эспаде неприменимы. Но он уже не раз видел, как Гриммджо сидел, задумчиво разглядывая речную гладь, или наблюдал за голубями, слетавшимися в парк в надежде найти хлебные крошки. Хотя, тогда Ичиго усмехнулся про себя, подумав о гастрономическом интересе Сексты к птичкам. Так что насчет мыслительных способностей арранкара можно было не сомневаться. А вот насчет эмоций подросток не был так уверен. Точнее, он знал на собственной шкуре, что ненависть Гриммджо умел испытывать. Но этого было недостаточно. Парень задумался. Ведь ясно, что Секста пытается наладить с ним отношения, это он понял четко, просто не умеет арранкар этого делать. Хочет сделать что-то хорошее и приятное, а как – не знает. И что в такой ситуации делать ему, Ичиго? Все происходящее отдаленно, но все же напоминало отношения, не вражеские, что самое главное. А в отношениях подобного рода у подростка опыта не было. У Гриммджо, судя по всему, вообще опыта в каких-либо продолжительных невражеских отношениях не было. «Да мы просто идеальная пара», - усмехнулся Ичиго. – «Черт, что же делать? Неудобно получилось как-то. Может, извиниться? Хотя, если посудить, это он у меня прощения просить должен. Или, намекнуть ему, что, мол, не готов я еще, или что-то типа того… Ага, месяц назад, значит, сам к нему через весь город несся, а сейчас не готов. Но то было месяц назад, я и тогда не был готов… Так получилось… Черт, я размышляю, как сопливая девчонка!». Размышления плавно перешли на вопросы типа «интересно, а я ему нравлюсь?». Ичиго всерьез задумался. Он считал, что в отношениях основой всегда является симпатия. Когда два человека нравятся друг другу, они общаются, у них общие темы, общие занятия, интересы. Потом появляется привязанность, когда ты уже не представляешь себя без этого человека, тебе плохо без него, ты скучаешь, когда его долго нет рядом. Но тут все было по-другому. С Гриммджо у него не было общих интересов. По крайней мере, он о них не знал. Он вообще мало знал об арранкаре. Но без Сексты было неуютно. Как будто чего-то не хватало. Пару раз он не пришел ночью и Ичиго долго не мог заснуть, мучаясь от того, что не ощущает тепла Гриммджо рядом. Наутро он чувствовал себя жутко разбитым и невыспавшимся. Иногда, когда он ощущал присутствие его реяцу в городе днем, он шел к раскидистому дереву в глубине парка, чтобы увидеть, как Секста сидит, прислонившись спиной к стволу, и с отрешенны видом смотрит в голубое небо, на котором уже появились красные прожилки приближающегося заката. В такие моменты он чувствовал, что нужно поговорить с ним, выяснить, наконец, что происходит. Но не мог сказать ни слова. Он боялся, что арранкар поднимет его на смех и опять начнется то, что он уже с успехом забыл и считал просто плохим сном.
Размышления Ичиго были прерваны стуком в дверь. По реяцу было понятно, кто явился в такой неурочный час, но странно, что решил воспользоваться дверью. Подросток встал с дивана и открыл дверь. На пороге стоял немного сердитый и помятый Гриммджо, держа в руках маленького черного котенка.
- Мелкий, молоко в доме есть? – Не здороваясь, Секста отодвинул немного опешившего Ичиго в сторону и прошел в гостиную.
- Есть, - промямлил подросток, закрывая дверь. Час от часу не легче.
- Тогда держи, займись делом, - с этими словами Гриммджо сгрузил котенка на руки ошарашенному Ичиго. Киска тихо мявкнула и махнула хвостиком. Сам Секста с чувством выполненного долга разлегся на диване, растянувшись во весь рост, и запихнул за щеку сливочную конфету. Юзу всегда наполняла вазочку на тумбочке у дивана сладостями для гостей.
- Это твой? – Удивленно спросил парень.
- Нет, Куросаки, теперь твой! – Ехидно улыбнувшись, Секста отправил в рот вторую конфету.
Ичиго был в шоке. Гриммджо только что подарил ему котенка. По-другому это нельзя было назвать. Подросток ухмыльнулся. Интересно, а сам Гриммджо понял, что он сделал? Или нет? И если нет, то Ичиго бы очень хотел посмотреть на выражение его лица, когда он это осознает. Другие варианты, например, что Гриммджо скрывает незаконнорожденных детей Йоруйчи, пришедшие ему в голову, права на жизнь не имели. Тем более что парень не знал, является ли Йоруйчи в образе кота женщиной, и если да, то почему у нее мужской голос. Отогнав эти мысли, парень вернулся к реальности, копошащейся у него на руках и иногда что-то требовательно мяукавшей.
- Это подарок? – Подросток был просто сама невинность. Мальчик-одуванчик. Ичиго часто слышал от девчонок, что такой образ помогает в общении с парнями. Сам он так не считал, но попробовать стоило.
Секста чертыхнулся. Про себя, естественно. «Так и знал, что он так все воспримет. Надо было сестрам его в комнату подкинуть и все». – Гриммджо хоть и понял, что его раскрыли, но сдаваться не собирался, поэтому он напялил самое презрительное выражение лица, немного убавил шкалу «выразительность», чтобы мелкий не обиделся, а то мало ли, и посмотрел на подростка, стоявшего рядом с диваном, прижимающего к себе маленький черный комочек.
- Куросаки, ты в зеркало смотрелся?
У Ичиго вытянулось лицо. Он ожидал какой угодно реакции, но не такого странного вопроса.
- Да, - неуверенно протянул он, ожидая подвоха.
- Разве ты в отражении видел девушку атлетического телосложения с шикарными, черными как смоль волосами и большими… зелеными глазами?
- Нет, - Ичиго уже откровенно не понимал, к чему клонит Гриммджо.
- Тогда на кой черт я должен тебе подарки дарить, м? Это – добыча! Вот и иди на кухню, разбирайся, что с ней делать!
Парень улыбнулся. Секста в своем репертуаре. Если что-то случилось, то нужно сделать вид, что этого не было и все отрицать. Но так даже лучше, чем сопливые признания. Ведь и так понятно, что он хотел сказать, и почему он так сделал. Ичиго последовал совету и направился на кухню, где налил котенку полное блюдечко молока. Подождав, пока малыш насытится, он снова взял его на руки и принес в гостиную. Усадив котенка на ковре перед телевизором, Ичиго сбегал в комнату сестер и достал коробку со всякой бумажной всячиной. Потом вынул из швейной шкатулки ножницы и катушку с нитками. Спустившись обратно, он удобно устроился на ковре, прямо рядом с диваном, и начал мастерить для котенка шуршавчик. В коробке его сестры держали цветную бумагу, фольгу, фантики от конфет и прочие девчачьи нужности. Ичиго сам часто подкладывал туда красивые обертки, разноцветные наклейки и другие мелочи, потому что Юзу всегда мастерила что-то, у нее хорошо получалось. А вот у Карин с рукоделием было туго. Она не могла долго сидеть на одном месте и что-то делать. Но она старалась, помогая сестренке, хотя и не любила «женские занятия».
Сложив небольшой лист бумаги гармошкой, Ичиго добавил немного фольги, чтобы лучше шуршало, и перемотал посередине, сделав что-то наподобие бабочки. Котенок с интересом сидел и наблюдал за процессом, иногда шалил, утягивая кусочек бумаги, но больше ходил и принюхивался к странным объектам на полу.
Завершив свой небольшой труд, подросток подергал бабочкой перед носом котенка, который тут же вцепился в нее своими крохотными коготками и потянул ко рту. Подключив задние лапы, он начал терзать бумажную добычу. Парень улыбнулся. Высвободив игрушку из захвата, он водил ею по ковру, дергая за ниточку, заставляя котенка бегать за шуршащей бабочкой, иногда давая ему схватить ее.
Гриммджо наблюдал за происходящим не отрываясь. Он чувствовал, что что-то изменилось в Ичиго. Только не мог понять, что.
- И как ты его назовешь? – Гриммджо лениво потянулся на диване, свесив руку вниз, чтобы потрепать кису по загривку. Котенок выгнул спинку, намекая, что можно спуститься чуть ниже и почесать животик.
Подросток ухмыльнулся.
- Это она.
- Да какая разница. Как назовешь, спрашиваю?
Глаза Ичиго сверкнули золотым огоньком. Подхватив котенка, он тут же опустил его на грудь Сексты.
- Пантера, - улыбнулся он.
У Гриммджо брови поползли вверх. Он уже был готов высказать этому нахалу все, что он о них обоих думает, вкупе с котенком, как Ичиго крикнул:
- Разорви его в клочья, Пантера!
Котенок слегка пригнулся от такого взрыва эмоций, насторожено шевеля ушками с маленькими кисточками. Смотря, как подросток заходится смехом, глядя на ошарашенного арранкара и испуганного котенка, восседающего на нем, Гриммджо был уже готов сказать что-то типа «психбольница – твой дом родной», но осекся. Ичиго смеялся. Искренне и открыто. В первый раз за столько времени. Глаза светились маленькими лучиками, в золотистой радужке плясали чертики. Вот то, чего ждал Секста так долго. Парень рад, он улыбается. Черт возьми, он улыбается! Ради этого можно немного потерпеть и запихнуть своих тараканов подальше в голову. Но давать подросту веселиться просто так Гриммджо не собирался. Ссадив котенка на диван, он ухмыльнулся:
- Ты сам сказал, теперь не отпирайся!
С этими словами он набросился на не успевшего вовремя отскочить парня и принялся его щекотать, забравшись руками под футболку. Ичиго извивался, как уж на сковородке, не оставаясь в долгу и ударил арранкара по голове подушкой, упавшей с дивана.
- Значит, бой на подушках? Ну, все, мелкий, пощады не жди!
Полчаса скакания по гостиной с подушками наперевес превратили когда-то убранную комнату в настоящее поле боя, с перевернутыми креслами и рассыпанными по полу конфетами. Котенок сидел на диване и деловито умывался, то и дело поглядывая на сумасшедших парней, носящихся туда-сюда со смехом и визгами. В какой-то момент, когда уже все подушки были разорваны и превратились в груды пуха, покрывая все свободное пространство белыми пушистыми облачками, они оба рухнули на пол, уставшие и взмокшие. Ичиго не сразу осознал, что они лежат в обнимку, очень близко. Что он уткнулся носом в грудь Гриммджо, что ему совершенно не хочется сейчас просить его убрать руки, которые прижимают к такому горячему сейчас телу арранкара. Секста тоже не сразу понял, что щекочущие ощущения на шее, это от рыжей копны волос. Сначала он подумал, что подросток попытается побыстрее выбраться из его объятий, но хитрые карие глаза, выглядывающие из-под рыжей челки, говорили об обратном. Его маленькое солнышко наконец-то было с ним, рядом. Так близко, что Гриммджо слышал учащенный ритм его сердца, чувствовал его запах.
- Надеюсь, теперь ты понимаешь, что мне придется тебя убить, чтобы ты никому не рассказал?
Ичиго ехидно улыбнулся. Знамо дело, было у кого научиться. Гриммджо потрепал его по волосам и прижал сильнее. Было так тепло и спокойно, все вокруг остановилось, существовала только эта комната и только они вдвоем, лежащие в обнимку на запорошенном белым пухом ковре. Ну, и котенок. Куда же без него. Черный пушистый комочек виг приметил разлегшихся на ковре парней и вскарабкался на плечо Сексты, удобно устраиваясь.
- Пантера, значит. – Он почесал котенка за ушком. Ичиго улыбнулся, поудобнее улегшись в объятиях арранкара.
Все казалось таким правильным и естественным. Валяться на полу рядом с Гриммджо было так приятно и уютно, не хотелось думать о том, что скоро придет отец с сестрами и придется как-то объяснять беспорядок и появление нового жильца – котенка. Он посильнее прижался к Гриммджо, прикрыв глаза, наслаждаясь теплом чужого тела. Сильные руки обвили его, обнимая. Дыхание арранкара шевелило волосы на макушке, от этого было немного щекотно. Ичиго практически дремал, так ему было хорошо. Гриммджо вдохнул запах подростка, зарывшись носом в лохматую шевелюру, и проговорил, тихо, как будто надеялся, что тот его не услышит, хотя прекрасно знал, что будет наоборот:
- Теперь я тебя никому не отдам, слышишь? Ты мой, Ичиго.
Ичиго улыбнулся. Он не возражал, пока все идет так, как идет. Пока рядом с ним не машина для убийства, движимая инстинктом и запахом крови и боли, а нормальный, адекватный и такой домашний Гриммджо.
Автор: Amaltiirtare-the-witch
Бета: Amaltiirtare-the-witch
Фандом: Bleach
Персонажи: Гриммджо/Ичиго
Рейтинг: PG
Размер: мини
Статус: Закончен
Предупреждение: не споткнитесь о лежащий на пороге ООС
Художественное оформление: Crazy_werewolf
Дисклеймер: Моя трава, персонажи нет, а так хотелось бы....
От автора: писалось под давлением плохой дождливой погоды, внезапно начавшейся сессии, депрессии и еще черт знает чего
читать дальшеПросыпаться и чувствовать тепло другого человека рядом это так хорошо, приятно, так странно и немного страшно. Потому что сильная рука, лежащая на его животе, может в любой момент выпустить когти и превратить его тело в кровавое месиво, схватить за горло и начать душить или просто одним четким движением перерезать артерию, оставив жертву умирать от потери крови. Но вот уже несколько дней подряд Гриммджо приходит к нему ночью, когда в комнате уже выключается свет и парень уютно устраивается под одеялом. В полудреме он слышит тихий шорох открываемого окна, легкое дуновение прохладного ветерка и опять тишина. Арранкар ложится рядом, даже не забираясь к нему под покрывало, а довольствуется лежащим на кровати пледом. Его Ичиго специально кладет туда каждую ночь, чтобы Джаггерджак не мерз, хотя не был полностью уверен, что арранкары могут мерзнуть или страдать от жары. Мертвым не положены чувства и ощущения. Но, несмотря на это, парень подспудно, где-то глубоко внутри, все же считал Гриммджо живым существом, которым движут не примитивные инстинкты, и в котором сохранились хотя бы отголоски его бывшей человеческой натуры. Или может это опять его глупые надежды?
Он с опаской следил за всеми движениями арранкара, когда тот был рядом. Старался не разозлить его, потому что не хотел опять драться и выяснять отношения. Но больше всего он боялся, что эта необычная перемена в отношении Сексты к нему может быстро закончиться, и все опять вернется к тому, с чего начиналось.
Гриммджо, в свою очередь, тоже присматривался к Ичиго. Он запоминал каждую черточку его лица, наблюдая за ним ночью, когда подросток мирно спал, ощущая, как упругий живот под его ладонью поднимается и опускается в такт ровному дыханию. Не отводил глаз днем, пользуясь нечастой возможностью выбраться из Уэко Мундо при свете солнца. Он ловил каждое его движение, как он улыбался, чуть приподняв уголки губ, как сидел со своими друзьями в школьном дворе, натянув на лицо беззаботное выражение, отстраненно слушая бессмысленное девчачье щебетание Иноуэ с Рукией, как закидывал руки за голову и ложился на зеленую траву, задумчиво смотря на золотые блики в шумящей под ветром густой листве. Сейчас это для Гриммджо имело значение.
Все теперь имело значение. Он видел, что Ичиго все еще испытывает страх, он запросто читался в его карих глазах, в его скованных движениях, когда Секста был рядом, в его поведении. Чего именно подросток боится, арранкар понять не мог, от этого ему становилось все больше не по себе. Но твердое намерение вернуть Ичиго придавало ему решимости идти до конца и сделать ради этого все.
День выдался на редкость насыщенным событиями. В городе появилась парочка пустых, с которыми пришлось разобраться, при этом постараться успеть на контрольную. Еще и девчонки потащили его по магазинам. Уже через час у Ичиго болела голова от непрекращающейся болтовни, ноги ныли он хождения по магазинам в огромном торговом центре. От запаха духов в отделе парфюмерии свербило в носу, постоянно хотелось чихать. Но он стойко переносил все тяготы шопинга, чего только не сделаешь ради друзей.
Даже сейчас ничто не могло его отвлечь от мыслей о Гриммджо. Все, что делал сейчас арранкар, было как-то странно. Прошло почти две недели, и за все это время между ними не было ни единой драки. Ичиго не понимал, почему. Он искренне надеялся, что Сексте просто надоела эта бессмысленная возня и выяснение, кто сильнее. Это не было похоже на вспыльчивого и самоуверенного Эспаду. Или Ичиго стал слишком слаб для него? В любом случае, что тогда держит этого своенравного кошака рядом? Почему он регулярно возвращается каждую ночь? От всех этих размышлений голова стала болеть еще сильнее, и парень искренне обрадовался, когда нагруженные разноцветными пакетами, счастливые и усталые, девочки наконец-то закончили бегать по магазинам.
Добравшись до дома, Ичиго первым делом принял душ, в надежде, что прохладная вода уймет боль. Выйдя из ванной, подросток рухнул на кровать, даже не одевшись, в одном полотенце, обмотанном вокруг бедер. «Я только пятнадцать минут полежу и встану», - мысленно сказал он себе. Капли воды стекали с лица, щекоча кожу. В голове наконец-то было пусто. Ни одной мысли, как будто ее ватой набили. Потянувшись, Ичиго разлегся на кровати. Было так хорошо, прохладно. Пять минут спустя парень уснул.
Гриммджо всегда приходил тогда, когда парень уже засыпал. Потому что со спящим Ичиго было проще, чем с бодрствующим. Днем, если они оказывались рядом, арранкар молчал, как рыба, потому что не знал, о чем можно разговаривать с шестнадцатилетним подростком. Он не знал, что нравится Ичиго, а что нет, что он любит делать, чем увлекается. А спрашивать не поворачивался язык. Поэтому Гриммджо молча смотрел, как ветер гоняет разноцветные лоскутки листьев по парку, в котором они иногда сидели. Джаггерджак выкраивал свободные минутки днем, чтобы спокойно посидеть и подумать. В Уэко Мундо было слишком тоскливо и все мысли, которые могли ему прийти в голову в таком месте, ничего хорошего не содержали. А в мире живых все было по-другому. Здесь жил Ичиго, уже из-за этого Генсей становился особым для Гриммджо. Он справедливо полагал, что пребывание там, где вырос этот мелкий недошинигами, где он провел всю свою жизнь, где он живет сейчас, поможет ему лучше понять подростка. Сначала он не понимал, как это можно жить в таком шумном месте, где так много людей, среди которых нет ни одного с сильной реяцу. Буйство красок и запахов поначалу очень раздражало. С непривычки, после бесцветного Уэко Мундо, где даже еда не имела никакого вкуса, а чай, заботливо приготовленный Айзен-самой, имел вкус вареного веника. В мире живых было слишком много всего нового для арранкара, он терялся, что раздражало еще сильнее. Но он даже сам не заметил, как привык к этому наполненному шумом, цветом, запахом и вкусом месту.
Джаггерджак облюбовал себе местечко в парке, где никогда не было людей, было очень тихо и спокойно. Он всегда приходил сюда, садился на землю радом с раскидистым деревом, и задумчиво разглядывал плывущие в небе облачка. Не то, чтобы решение находилось сразу, но, по крайней мере, здесь он успокаивался. В таком месте верилось в лучшее, хотя и нечетко понятно, в какое именно. Иногда сюда приходил Ичиго. Подросток безошибочно определял его по реяцу. Возможно, он хотел что-то сказать. Может, просто хотел побыть рядом. Но, так или иначе, они молчали. Никто не мог начать разговор первым.
Поэтому Гриммджо приходил ночью. Как сейчас, тихо опустившись на подоконник, рассматривая лежащего на кровати парня. Спит, в одном полотенце, даже не накрылся одеялом. Арранкар сел рядом с подростком. Глаза скользили по телу Ичиго, обводя взглядом каждую косточку, каждую линию, запоминая все родинки и мелкие шрамы. Кожа парня сейчас казалась холодной, арранкар не смог удержаться, и провел пальцем по гладкому животу. Теплый. Гриммджо слабо улыбнулся. Когда на лице парня нет этой характерной складочки меж бровей, его мордашка становится совсем детской. Вот он, рядом, лежит, такой красивый, такой сильный и такой беззащитный. Так хотелось сейчас накинуться на него и растерзать, впиться жадными поцелуями в кожу, ранить острыми клыками, упиваясь дурманящим привкусом свежей крови, насладиться его криками.
Гриммджо вздохнул. Нельзя. Черт, он ведь даже не знает, как ему нравится. Тогда это его не волновало, он даже не мог вспомнить, а кончал ли Ичиго или нет. Но теперь он четко осознавал, чего хочет. Гриммджо хочет, чтобы это солнышко принадлежало ему полностью, не только телом. Он хочет, чтобы это тело выгибалось навстречу его ласкам, чтобы ореховые глаза горели для него неугасимым огнем, хочет слышать, как Ичиго захлебывается стонами, от наслаждения, хочет, чтобы ему было хорошо с ним, чтобы утром сонные глаза сияли золотыми отблесками, когда они проснутся в обнимку.
Гриммджо еще раз посмотрел на мирно спящего подростка. Арранкар вспомнил, что никогда не видел Ичиго голым, полностью. Раньше его как-то устраивал секс полуодетым. Только и требовалось, что развязать оби и стянуть хакама до колен, и все. А теперь, он с любопытством, смешанным с частью жадности, рассматривал Ичиго, стараясь надолго удержать в памяти каждую линию его стройного тела, каждый изгиб, все, на что он раньше не обращал внимания.
Ичиго зашевелился. Ему стало как-то холодно и неуютно, захотелось залезть под одеяло. Подросток открыл глаза. Рядом на кровати сидел Секста, разглядывая его с каким-то странным взглядом. Парень инстинктивно протянул руку и взялся за краешек одеяла, намереваясь потянуть его на себя и закрыться. Арранкар не заметил этого, продолжая смотреть в одну точку где-то на уровне живота Ичиго. Подросток сглотнул. Опять?
- Гриммджо… - Голос немного дрогнул. – Я устал, сильно… Давай… Потом…
Последние слова парень произнес почти шепотом, непонятная дрожь вмиг охватила тело. Гриммджо поднял глаза. Подросток никогда не видел, чтобы синие, как два озера, глаза Сексты были такими грустными. Джаггерджак слегка улыбнулся, Ичиго понемногу успокоился. Арранкар взял из его руки уголок одеяла и потянул, накрывая с головой. Пока подросток барахтался, пытаясь устроиться поудобнее, Секста спокойно взял плед и лег рядом. Пользуясь тем, что Ичиго боролся со своенравным одеялом, пытаясь выбраться, Гриммджо тихо, но вполне достаточно для того, чтобы тот его услышал, произнес:
- Еще скажи, что у тебя голова болит, юморист.
Парень, наконец, выбрался из-под одеяла и теперь с видом оскорбленной невинности смотрел на Эспаду.
- Но она вправду болит!
Гриммджо ответил многозначительным посапыванием. Ичиго решил последовать его примеру и скоро уснул.
Наутро, как обычно, Секста дождался, пока подросток проснется, и исчез, тихо и незаметно. День пошел своим чередом.
Гриммджо не находил себе места. Все валилось из рук. Вокруг все начинало бесить. Даже в парке он не мог сидеть спокойно, расхаживал туда-сюда, пиная все, что попадалось под ноги. Ворох опавшей листвы, палки, камушки. Но не мог успокоиться. То, что Ичиго его до сих пор побаивается, угнетало Сексту. Он не мог понять, в чем дело. « Я же не набрасываюсь на него, веду себя прилично, даже руки не распускаю. Не ругаюсь, когда он рядом, не злюсь, стараюсь держать себя в руках. Да и как ту позлишься, когда мелкий нервно вздрагивает от любого резкого движения. И ведь не поймешь этого подростка! Он не протестует, когда я кладу ему руку на живот, когда ложусь рядом на кровать. А стоит на него посмотреть не так, когда он голый валяется на кровати, бери – не хочу, так все! Глаза, как у загнанного зверя, как будто я вот прям сию же минуту его трахнуть хочу. Нет, ну, хочу, конечно. Но не сию минуту, а в общем, в перспективе, так сказать. Обидно. Ведь все делаю, чего еще ему надо?» Осознание того, что он размышляет, как парень, которому не дает девушка, привело его практически в бешенство. Тихий бунт продолжался несколько минут, пока Секста выплескивал накопившиеся переживания. Но отрицать то, что у них с Ичиго какое-никакое, но подобие отношений, было глупо. А глупым он себя никогда не считал.
Его размышления были прерваны негромким мяуканьем где-то наверху. Подняв голову, он увидел черного котенка, совсем еще крошку, на дереве. Как такой малыш смог забраться по стволу, непонятно. Киска судорожно изо всех сил вцепилась в ветку и звала на помощь, тоненько мявкая. Гриммджо поморщился. И это называется, кошка.
- Че ты орешь, животное! – Секста подошел поближе, намереваясь высказать незадачливому котенку все, что он думает о представителях рода кошачьих, позорящих свое славное имя. – Кошки на лапы приземляются, так что отцепись и прыгай вниз.
Бедный котенок не ожидал, что на него обратит внимание сам Секста Эспада, поэтому продолжал дрожать и неистово мяукать.
- Ты – позорище! Долго еще собираешься там висеть? – Гриммджо сверлил черный комочек шерсти злобным взглядом. – Прыгай, тебе говорят!
Котенок жалобно мяукнул и посмотрел на Эспаду. Арранкар вздохнул.
- Ладно, прыгай, а я тебя поймаю, недоразумение ты эдакое.
Последовал возражающий мявк. Котенок напрочь отказывался покидать насиженную ветку, видимо, аргументируя это боязнью высоты. По крайней мере, его протест Гриммджо расценил именно так.
- Ты – пятно на репутации любой уважающей себя кошки! - Секста продолжал втолковывать в маленькую голову кисы все премудрости взрослой кошачьей жизни, взбираясь вверх по дереву. С какой стати он это делает, он не до конца понимал. Но желание посмотреть в глаза этому пушистому негоднику, заставившего его карабкаться по стволу, было достаточным оправданием таких действий. Добравшись до ветки, Гриммджо выдохнул. Высоковато будет. И как такой кроха смог сюда забраться?
- Ну, все, шкет. Давай, иди сюда, жертва Вискаса. – Секста протянул к котенку руку, стараясь не потерять равновесия. Будь он в релизе, было бы сподручнее, но не хотелось привлекать внимание выбросом реяцу. Малыш упорно не хотел слушаться старших и не реагировал на призывания Гриммджо. – Я кому сказал, мелочь лохматая!
Поняв, что отдирать кису придется силой, Секста сделал шаг к жмущемуся черному комочку.
- Вот только если я отсюда грохнусь, я тебя на варежки пущу! – Эспада придирчиво осмотрел крохотное тельце. – Нет, тебя даже на варежки не хватит. Я тогда из тебя мочалку сделаю, или щетку для пыли.
С этими словами он наконец-то схватил котенка и, аккуратно отцепив крохотные лапки от дерева, взял на руки. Киса, видимо, не осознала, что в лице Сексты Эспады к ней пришло спасение, поэтому теперь вцепилась всем когтями и зубами в руку арранкара. Не ожидав такой подлянки, Гриммджо оступился и рухнул вниз. Кошки, конечно, приземляются на лапы. Но пока он был без релиза, это правило не действовало. Благо, под деревом была большая куча опавшей листвы, что смягчило падение. Секста отделался несколькими царапинами, большую часть из которых ему нанес котенок.
- Ну, все, малявка! Шуруй домой, или куда там тебе было надо.
Гриммджо отряхнулся и направился к выходу из парка. Котенок побежал рядом. Секста ускорил шаг. Котенок не отставал, хотя теперь ему приходилось нелегко. Размер его лапок и ног арранкара явно был несоизмерим. Секста гневно посмотрел на него и рявкнул:
- Я сказал, дуй домой! Нечего за мной ходить!
Киска лишь жалобно мяукнула и продолжила бежать за арранкаром. Мысленно Секста выругался. Еще не хватало ему быть нянькой для бракованного экземпляра. Хотя, киса был явно упрям. Как и Гриммджо. И характер имеется. Упорный, хотя такая кроха. Потерялся, наверное. Или на улицу выкинули, когда не нужен стал. Худенький такой, ребрышки прощупываются, хоть и не видно, потому что пушистый очень. Голодный.
- Ладно, можешь идти за мной. Но предупреждаю, веди себя хорошо, понял?
Зеленые глаза с вертикальными зрачками смотрели прямо, не моргая. Дальше Секста пошел тихим, размеренным шагом, чтобы котенок смог за ним поспевать. Но через несколько минут его все равно пришлось взять на руки, потому что переходить дорогу тот явно не умел. А потом отпускать присмиревшего кису было как-то жалко. Так они и шли, вдвоем. Гриммджо подумал, что в Уэко Мундо живому котенку делать нечего, поэтому решил отнести его к Куросаки. У него две младшие сестренки, вот пусть и забавляются с ним.
***
Весь день Ичиго был не в своей тарелке, думал о Гриммджо. Отвечал невпопад, был невнимательным, чуть не угодил под машину, когда переходил дорогу. Иноуэ была серьезно обеспокоена тем, что его так сильно волнует. Отшутившись, что не выспался, подросток решил пойти домой, и немного поразмышлять.
Карин бегала с мальчишками где-то на стадионе, а Юзу с отцом ушла за покупками. Дома было очень тихо, как раз обстановка для раздумий. Ичиго чувствовал себя немного неловко, потому что считал, что обидел Гриммджо вчера. Нечасто можно увидеть грустного и задумчивого арранкара. Парень вообще считал, что эти два понятия к Эспаде неприменимы. Но он уже не раз видел, как Гриммджо сидел, задумчиво разглядывая речную гладь, или наблюдал за голубями, слетавшимися в парк в надежде найти хлебные крошки. Хотя, тогда Ичиго усмехнулся про себя, подумав о гастрономическом интересе Сексты к птичкам. Так что насчет мыслительных способностей арранкара можно было не сомневаться. А вот насчет эмоций подросток не был так уверен. Точнее, он знал на собственной шкуре, что ненависть Гриммджо умел испытывать. Но этого было недостаточно. Парень задумался. Ведь ясно, что Секста пытается наладить с ним отношения, это он понял четко, просто не умеет арранкар этого делать. Хочет сделать что-то хорошее и приятное, а как – не знает. И что в такой ситуации делать ему, Ичиго? Все происходящее отдаленно, но все же напоминало отношения, не вражеские, что самое главное. А в отношениях подобного рода у подростка опыта не было. У Гриммджо, судя по всему, вообще опыта в каких-либо продолжительных невражеских отношениях не было. «Да мы просто идеальная пара», - усмехнулся Ичиго. – «Черт, что же делать? Неудобно получилось как-то. Может, извиниться? Хотя, если посудить, это он у меня прощения просить должен. Или, намекнуть ему, что, мол, не готов я еще, или что-то типа того… Ага, месяц назад, значит, сам к нему через весь город несся, а сейчас не готов. Но то было месяц назад, я и тогда не был готов… Так получилось… Черт, я размышляю, как сопливая девчонка!». Размышления плавно перешли на вопросы типа «интересно, а я ему нравлюсь?». Ичиго всерьез задумался. Он считал, что в отношениях основой всегда является симпатия. Когда два человека нравятся друг другу, они общаются, у них общие темы, общие занятия, интересы. Потом появляется привязанность, когда ты уже не представляешь себя без этого человека, тебе плохо без него, ты скучаешь, когда его долго нет рядом. Но тут все было по-другому. С Гриммджо у него не было общих интересов. По крайней мере, он о них не знал. Он вообще мало знал об арранкаре. Но без Сексты было неуютно. Как будто чего-то не хватало. Пару раз он не пришел ночью и Ичиго долго не мог заснуть, мучаясь от того, что не ощущает тепла Гриммджо рядом. Наутро он чувствовал себя жутко разбитым и невыспавшимся. Иногда, когда он ощущал присутствие его реяцу в городе днем, он шел к раскидистому дереву в глубине парка, чтобы увидеть, как Секста сидит, прислонившись спиной к стволу, и с отрешенны видом смотрит в голубое небо, на котором уже появились красные прожилки приближающегося заката. В такие моменты он чувствовал, что нужно поговорить с ним, выяснить, наконец, что происходит. Но не мог сказать ни слова. Он боялся, что арранкар поднимет его на смех и опять начнется то, что он уже с успехом забыл и считал просто плохим сном.
Размышления Ичиго были прерваны стуком в дверь. По реяцу было понятно, кто явился в такой неурочный час, но странно, что решил воспользоваться дверью. Подросток встал с дивана и открыл дверь. На пороге стоял немного сердитый и помятый Гриммджо, держа в руках маленького черного котенка.
- Мелкий, молоко в доме есть? – Не здороваясь, Секста отодвинул немного опешившего Ичиго в сторону и прошел в гостиную.
- Есть, - промямлил подросток, закрывая дверь. Час от часу не легче.
- Тогда держи, займись делом, - с этими словами Гриммджо сгрузил котенка на руки ошарашенному Ичиго. Киска тихо мявкнула и махнула хвостиком. Сам Секста с чувством выполненного долга разлегся на диване, растянувшись во весь рост, и запихнул за щеку сливочную конфету. Юзу всегда наполняла вазочку на тумбочке у дивана сладостями для гостей.
- Это твой? – Удивленно спросил парень.
- Нет, Куросаки, теперь твой! – Ехидно улыбнувшись, Секста отправил в рот вторую конфету.
Ичиго был в шоке. Гриммджо только что подарил ему котенка. По-другому это нельзя было назвать. Подросток ухмыльнулся. Интересно, а сам Гриммджо понял, что он сделал? Или нет? И если нет, то Ичиго бы очень хотел посмотреть на выражение его лица, когда он это осознает. Другие варианты, например, что Гриммджо скрывает незаконнорожденных детей Йоруйчи, пришедшие ему в голову, права на жизнь не имели. Тем более что парень не знал, является ли Йоруйчи в образе кота женщиной, и если да, то почему у нее мужской голос. Отогнав эти мысли, парень вернулся к реальности, копошащейся у него на руках и иногда что-то требовательно мяукавшей.
- Это подарок? – Подросток был просто сама невинность. Мальчик-одуванчик. Ичиго часто слышал от девчонок, что такой образ помогает в общении с парнями. Сам он так не считал, но попробовать стоило.
Секста чертыхнулся. Про себя, естественно. «Так и знал, что он так все воспримет. Надо было сестрам его в комнату подкинуть и все». – Гриммджо хоть и понял, что его раскрыли, но сдаваться не собирался, поэтому он напялил самое презрительное выражение лица, немного убавил шкалу «выразительность», чтобы мелкий не обиделся, а то мало ли, и посмотрел на подростка, стоявшего рядом с диваном, прижимающего к себе маленький черный комочек.
- Куросаки, ты в зеркало смотрелся?
У Ичиго вытянулось лицо. Он ожидал какой угодно реакции, но не такого странного вопроса.
- Да, - неуверенно протянул он, ожидая подвоха.
- Разве ты в отражении видел девушку атлетического телосложения с шикарными, черными как смоль волосами и большими… зелеными глазами?
- Нет, - Ичиго уже откровенно не понимал, к чему клонит Гриммджо.
- Тогда на кой черт я должен тебе подарки дарить, м? Это – добыча! Вот и иди на кухню, разбирайся, что с ней делать!
Парень улыбнулся. Секста в своем репертуаре. Если что-то случилось, то нужно сделать вид, что этого не было и все отрицать. Но так даже лучше, чем сопливые признания. Ведь и так понятно, что он хотел сказать, и почему он так сделал. Ичиго последовал совету и направился на кухню, где налил котенку полное блюдечко молока. Подождав, пока малыш насытится, он снова взял его на руки и принес в гостиную. Усадив котенка на ковре перед телевизором, Ичиго сбегал в комнату сестер и достал коробку со всякой бумажной всячиной. Потом вынул из швейной шкатулки ножницы и катушку с нитками. Спустившись обратно, он удобно устроился на ковре, прямо рядом с диваном, и начал мастерить для котенка шуршавчик. В коробке его сестры держали цветную бумагу, фольгу, фантики от конфет и прочие девчачьи нужности. Ичиго сам часто подкладывал туда красивые обертки, разноцветные наклейки и другие мелочи, потому что Юзу всегда мастерила что-то, у нее хорошо получалось. А вот у Карин с рукоделием было туго. Она не могла долго сидеть на одном месте и что-то делать. Но она старалась, помогая сестренке, хотя и не любила «женские занятия».
Сложив небольшой лист бумаги гармошкой, Ичиго добавил немного фольги, чтобы лучше шуршало, и перемотал посередине, сделав что-то наподобие бабочки. Котенок с интересом сидел и наблюдал за процессом, иногда шалил, утягивая кусочек бумаги, но больше ходил и принюхивался к странным объектам на полу.
Завершив свой небольшой труд, подросток подергал бабочкой перед носом котенка, который тут же вцепился в нее своими крохотными коготками и потянул ко рту. Подключив задние лапы, он начал терзать бумажную добычу. Парень улыбнулся. Высвободив игрушку из захвата, он водил ею по ковру, дергая за ниточку, заставляя котенка бегать за шуршащей бабочкой, иногда давая ему схватить ее.
Гриммджо наблюдал за происходящим не отрываясь. Он чувствовал, что что-то изменилось в Ичиго. Только не мог понять, что.
- И как ты его назовешь? – Гриммджо лениво потянулся на диване, свесив руку вниз, чтобы потрепать кису по загривку. Котенок выгнул спинку, намекая, что можно спуститься чуть ниже и почесать животик.
Подросток ухмыльнулся.
- Это она.
- Да какая разница. Как назовешь, спрашиваю?
Глаза Ичиго сверкнули золотым огоньком. Подхватив котенка, он тут же опустил его на грудь Сексты.
- Пантера, - улыбнулся он.
У Гриммджо брови поползли вверх. Он уже был готов высказать этому нахалу все, что он о них обоих думает, вкупе с котенком, как Ичиго крикнул:
- Разорви его в клочья, Пантера!
Котенок слегка пригнулся от такого взрыва эмоций, насторожено шевеля ушками с маленькими кисточками. Смотря, как подросток заходится смехом, глядя на ошарашенного арранкара и испуганного котенка, восседающего на нем, Гриммджо был уже готов сказать что-то типа «психбольница – твой дом родной», но осекся. Ичиго смеялся. Искренне и открыто. В первый раз за столько времени. Глаза светились маленькими лучиками, в золотистой радужке плясали чертики. Вот то, чего ждал Секста так долго. Парень рад, он улыбается. Черт возьми, он улыбается! Ради этого можно немного потерпеть и запихнуть своих тараканов подальше в голову. Но давать подросту веселиться просто так Гриммджо не собирался. Ссадив котенка на диван, он ухмыльнулся:
- Ты сам сказал, теперь не отпирайся!
С этими словами он набросился на не успевшего вовремя отскочить парня и принялся его щекотать, забравшись руками под футболку. Ичиго извивался, как уж на сковородке, не оставаясь в долгу и ударил арранкара по голове подушкой, упавшей с дивана.
- Значит, бой на подушках? Ну, все, мелкий, пощады не жди!
Полчаса скакания по гостиной с подушками наперевес превратили когда-то убранную комнату в настоящее поле боя, с перевернутыми креслами и рассыпанными по полу конфетами. Котенок сидел на диване и деловито умывался, то и дело поглядывая на сумасшедших парней, носящихся туда-сюда со смехом и визгами. В какой-то момент, когда уже все подушки были разорваны и превратились в груды пуха, покрывая все свободное пространство белыми пушистыми облачками, они оба рухнули на пол, уставшие и взмокшие. Ичиго не сразу осознал, что они лежат в обнимку, очень близко. Что он уткнулся носом в грудь Гриммджо, что ему совершенно не хочется сейчас просить его убрать руки, которые прижимают к такому горячему сейчас телу арранкара. Секста тоже не сразу понял, что щекочущие ощущения на шее, это от рыжей копны волос. Сначала он подумал, что подросток попытается побыстрее выбраться из его объятий, но хитрые карие глаза, выглядывающие из-под рыжей челки, говорили об обратном. Его маленькое солнышко наконец-то было с ним, рядом. Так близко, что Гриммджо слышал учащенный ритм его сердца, чувствовал его запах.
- Надеюсь, теперь ты понимаешь, что мне придется тебя убить, чтобы ты никому не рассказал?
Ичиго ехидно улыбнулся. Знамо дело, было у кого научиться. Гриммджо потрепал его по волосам и прижал сильнее. Было так тепло и спокойно, все вокруг остановилось, существовала только эта комната и только они вдвоем, лежащие в обнимку на запорошенном белым пухом ковре. Ну, и котенок. Куда же без него. Черный пушистый комочек виг приметил разлегшихся на ковре парней и вскарабкался на плечо Сексты, удобно устраиваясь.
- Пантера, значит. – Он почесал котенка за ушком. Ичиго улыбнулся, поудобнее улегшись в объятиях арранкара.
Все казалось таким правильным и естественным. Валяться на полу рядом с Гриммджо было так приятно и уютно, не хотелось думать о том, что скоро придет отец с сестрами и придется как-то объяснять беспорядок и появление нового жильца – котенка. Он посильнее прижался к Гриммджо, прикрыв глаза, наслаждаясь теплом чужого тела. Сильные руки обвили его, обнимая. Дыхание арранкара шевелило волосы на макушке, от этого было немного щекотно. Ичиго практически дремал, так ему было хорошо. Гриммджо вдохнул запах подростка, зарывшись носом в лохматую шевелюру, и проговорил, тихо, как будто надеялся, что тот его не услышит, хотя прекрасно знал, что будет наоборот:
- Теперь я тебя никому не отдам, слышишь? Ты мой, Ичиго.
Ичиго улыбнулся. Он не возражал, пока все идет так, как идет. Пока рядом с ним не машина для убийства, движимая инстинктом и запахом крови и боли, а нормальный, адекватный и такой домашний Гриммджо.
-
-
10.01.2011 в 13:45-
-
23.03.2011 в 20:21-
-
23.03.2011 в 20:34-
-
17.05.2011 в 21:47-
-
18.05.2011 в 19:12-
-
22.06.2011 в 15:47-
-
22.06.2011 в 19:05